Книга Первый ученик, страница 83 – Аня Сокол

Самарский не стал даже вытирать капающую из носа кровь, его взгляд скользнул к пистолету у стены. Они сорвались с места одновременно. Макс и Артем. Первый был быстрее, второй умнее. Грошев схватил рукоять, отличник нажал кнопку на панели. Самарский предпочел применить другое оружие. Лишь один сигнал принимается системой сразу же – сигнал тревоги.

Лампы мигнули и зажглись, панель засветилась, как новогодняя елка. Замок загудел и натужно щелкнул. Тревога первого уровня, угроза освобождения блуждающего. А поскольку «освободить» мертвого могли только люди, двери немедленно блокировались. Теперь открыть внешнюю мог только Старший Куратор, а внутреннюю – старший смены. И только в таком порядке: одну следом за другой. Кад-арт Куратора, кад-арт дежурного. Капсула герметична, и оказавшийся там рискует задохнуться, если одна из сторон вдруг передумает.

– Прекрасно, – заметила Светка. – Теперь весь лагерь в курсе, что у нас тут вечеринка.

Макс поставил пистолет на предохранитель и убрал за пояс.

– Я не заставлял ее, – сказал он, глядя на Самарского.

– Если бы я хоть на минуту допустил мысль, что ты… – из горла отличника вырвался клекот. Слово, которое он хотел произнести, застряло, – ты был бы уже покойником.

– Ну, хоть разговаривают. – Светка подняла опрокинутый стул и села.

– Артем, – Афанасьева беспомощно посмотрела на Самарского, – зачем?

– А затем, – ответил Макс, – что по-другому он не может. Он же отличник. – Парень коснулся губы.

Афанасьева оглянулась, сняла с полки металлическую кружку и протянула ему. Грош приложил холодный металл к лицу.

– А ты думал, я буду помогать? – в нос проговорил Артем. – Передашь сообщение и я прибегу? Мы стали такими друзьями?

– Но ты прибежал. Зачем? Посмотреть на героя вечерних новостей? – Парень опустил кружку. – Помощь нужна не мне, отличник, помощь нужна Лисе.

– Учебный бункер, ответьте, – раздался голос из коммутатора на стене, дежурный по лагерю активировал частоту экстренной связи. Такое на памяти Грошева случалось второй раз. Первый произошел год назад, когда у одного из дежуривших ночью воспалился аппендицит.

Артем демонстративно отступил назад. Макс нажал кнопку, после секундного раздумья произнес:

– На связи.

– От вас поступил сигнал. Вы подтверждаете тревогу первого уровня?

Грошев улыбнулся не сводившей с него глаз старосте. Рот дернуло болью, и он почувствовал, как по подбородку снова потекла кровь.

– Подтверждаю.

Светка фыркнула.

– Требуется идентификация старшего смены. Вставьте кад-арт.

– Да без проблем. – Артем нахмурился, поднимая руку к висящему на шее кристаллу, но Макс вытащил из-под майки свой и вставил в паз.

Перемигивание огоньков на панели сменилось тревожной краснотой.

– Э-э-э, – ответил дежурный, – вы… вы…

– Я, – ответил парень и отключил связь.

– Советую сразу сдаться, – сказал Самарский.

Грошев пожал плечами, подошел к приоткрытому сейфу, разрядил пистолет и, убрав, закрыл дверцу.

– И что теперь? – спросила Афанасьева.

– Присоединяюсь к вопросу. – Корсакова закинула ногу на ногу.

– Подождем. – Грош указал на вход в хранилище и спросил: – Откроете?

Девушки посмотрели на Самарского.

– Да пошел ты, – емко ответил Артем, поправляя повязку.

– Черт. – Макс, словно только что вспомнив, взъерошил волосы. – Автомат в капсуле оставил. Вот как теперь с тобой разговаривать?

– Никак.

– Я Насте так и передам.

– Не смей. – Артем зарычал.

– Почему? Я в отличие от тебя пытаюсь ей помочь.

– Тем, что воруешь? Или бегаешь от правосудия? – Самарский достал платок и приложил к носу.

– Точно. Она ведь в тюрьме? – Грош повернулся к девушкам.

– В карцере, – ответила Коса. – И Игрок, и Лиса. Гвардейцы в госпитале под охраной. Ни к тем ни к другим не пускают, допросы идут уже вторые сутки.

– Она ни в чем не виновата, – рявкнул отличник.

– Опять ты за свое. – Макс сложил руки на груди. – Ладно, кто я такой, чтобы рушить чужие идеалы. Раз так, помоги доказать это.

– Учебный бункер, ответьте, – захрипела панель другим голосом, низким и суровым, со знакомыми командными интонациями.

– На связи. – Грошев нажал кнопку.

– Максим Вла… хм, – говоривший споткнулся, произнося непривычные слова, – Вларонович?

– О, какие перемены, Старший Куратор. Стоит украсть, убить, изнасиловать – и тебя начинают называть по имени и отчеству. Знал бы – раньше бы озаботился.

– Чего ты хочешь? – отрывисто спросил Нефедыч.

– А что вы можете предложить? У меня тут три заложника, автомат, граната и мутный камушек. Что вас интересует?

Переговорное устройство издало отрывистый визг.

– Камень цел? – спросил Куратор.

– Как раз на него смотрю. – Макс поднял пустую ладонь. – Занятная у реликвии сердцевина.

– Закрой рот, гаденыш.

– Ну вот, а так хорошо начали. Моей ранимой психике нанесена травма. – Грошев отключился и проговорил в сторону: – Стекляшка интересует их больше ваших жизней.

– Если они возьмут тебя с камнем, – проговорил Самарский, – то отпустят Настю?

– Почти.

– Не юли.

– Безродному Грошеву этот особо ценный камушек принесет солидный тюремный срок, а вот высокородной Лисицыной – смертную казнь.

– И безродный Грошев может это предотвратить? – не скрывал иронии отличник.

– Попробую. С вашей помощью. – Он посмотрел на девчонок. Светка отвернулась, поджав губы.

– Что нужно делать? – Афанасьева неловко переступила с ноги на ногу.

– Изображать заложников, посидеть тихонько в туалете, пока я поговорю с большими дядями. Справитесь?

– А нам потом по шапке не дадут? – спросила Коса. – Не хочу в карцер.

– Никаких карцеров. – Макс повернулся к отличнику и спросил: – Мне нужна лаборатория. Откроешь хранилище или драться будем?

В комнате с белыми стенами все было по-прежнему. Последняя скамья с кубами, инструменты, два шкафа со стеклянными дверцами, хромированные и матово поблескивающие в свете ярких ламп столы.

– Что дальше? – Отличник остался на пороге, Макс стал раскладывать на столе инструменты. – Будем работать с камнем?

– Нет. – Грош сбросил с плеч рюкзак, вытащил белесый череп, щелкнул по округлой кости и, положив на шкаф, проговорил: – Будешь наблюдать.