Онлайн книга «Колибри»
|
Йере выглядел пристыженным. – Ну да, она сама начала приставать, вот я и подумал: какая разница? – И ее ты тоже бил. – Один раз ударил, потому что психанул, когда она стала говорить, что у Рийкки появился новый хмырь. Даже не ударил, а просто сильно тряхнул. Сдержался. И в отличие от Рийкки, Вирве простила меня. Она верила в мое желание сделаться лучше. – Знаешь, твои ревность и склонность к насилию в глазах полиции могут выглядеть отягчающими факторами, – заметил Эско. – Понятное дело. Меня эти мои черты не очень-то радуют. Но ведь вы знаете, что я был в Лапландии, когда убили Рийкку. И я ни за что не убил бы ее, потому что любил. А против Вели-Матти у меня вообще никогда ничего не было, он слыл хорошим учителем. А того, третьего, я даже не знаю! – А Вирве? – А что Вирве? – У нее нет достаточного алиби по первым двум убийствам. – Когда случилось второе, мы были вместе. – Так вот я и говорю: «Нет достаточного алиби». Ты ведь можешь ее защищать и лгать нам, – сказал Эско. – Зачем мне это? – Кто знает, может, от страха? – предположил Эско. Йере беспокойно заерзал. – Эта история ужасна. На самом деле. Готов признать, что мы с Вирве, да вообще многие в нашем кругу ходим, наложив в штаны, с тех самых пор, как это все началось. Никто даже на прогулку не выходит. А Вирве стопудово была у меня на хате, когда убили того мужика. – Ну да, а ты был на севере, когда убили Рийкку, – отметила Сари. Йере всхлипнул, а потом расплакался. Эско отвернулся. – Это все моя вина, – наконец сказал тот. – Если бы мне удалось сдержаться тогда, Рийкка вернулась бы ко мне. Она бы никогда меня не бросила, и тогда ничего этого не случилось бы. Со мной она была бы в безопасности. Ну что за жизнь, все это моя вина, – завыл Йере. – Советую тебе связаться с теми, кто может помочь в твоей ситуации, – сказала Сари. – Можешь сделать это уже сегодня. Они на самом деле помогают. Йере вытер слезы рукавом и кивнул: – Я хочу стать лучше. Не выдержу, если буду как отец, тогда уж лучше убью себя. Сари протянула ему платок. – А ацтеки? – Что вы опять про них? – Ничего в голову не приходит? Говорит ли тебе о чем-нибудь слово «Уицилопочтли»? Взгляд Йере словно окаменел. – Что это? – выдавил он. – Мне кажется, ты знаешь, – сказала Сари. – Как будто что-то слышал, но не помню. – А ты повспоминай. Йере долго молчал. – Татушка у Вирве такая, – наконец сказал он. – Знал же, – усмехнулся Эско. – Если это Вирве, мне страшно, – сказал Йере. Анна вернулась к Вирве и отвела ее к себе в кабинет. – Помнишь, как в прошлый раз мы спросили у тебя, что ты знаешь об Уицилопочтли? – спросила Анна максимально спокойно и дружелюбно. В принципе страх допрашиваемого – дело хорошее, зачастую он помогает вывести преступника на чистую воду, но если страх зашкаливает, то человек уходит в себя. С боящимся нужно уметь обращаться нежно, а у Анны такого опыта не было и это ее пугало. В патрульной службе ей практически не приходилось никого допрашивать, если не считать опроса на месте происшествия. Здесь же, чем дальше развивались события, тем меньше уверенности она ощущала. Анна с трудом скрыла зевоту. Какой вывод из этого сделает допрашиваемый? – Помню, – ответила Вирве, встретившись глазами с Анной. Это признак честности. Иногда. – Я тоже. А еще я помню, как ты тогда испугалась. Почему? – Ну вы же видели татуировку. Вот поэтому. – Расскажи про татуировку. Когда, где и почему ты ее сделала? – В мае в одном салоне в центре города, я как раз вернулась из Мексики. Почему? А почему некоторые люди сегодня сплошь зататуированы? Это модно. Как бы это лучше сказать, я сделала себе подарок на выпускной. – А почему именно колибри? – Мне они всегда сильно нравились, никакого глубинного смысла. Я хорошо рисую, вот и придумала эту картинку, пошла с ней в салон, они оценили работу и через две недели набили мне картинку. Чего тут особенного?! – Знаешь ли ты, что «Уицилопочтли» означает «тот, у кого колибри в левой руке»? – Знаю, благодаря поездке в Мексику. – И тем не менее ты хотела именно такую картинку? – Тут ведь двойственный смысл. Просто тогда она казалась клевой. А зачем вы все время спрашиваете? Как моя татушка связана со всей этой историей? Мне и без того страшно, у меня постоянное ощущение, что где-то зарыта собака, про которую я ничего не знаю, но за которую вы упечете меня в тюрягу за убийство Рийкки, Вели-Матти и того третьего мужика. – У тебя есть украшения на ацтекскую тематику? – Вообще нет. – Но ты пользуешься украшениями! – Да, но не ацтекскими. – Ты покупала в Мексике украшения? – Вот этот браслет, – сказала Вирве, подняв руку. – Больше ничего. – Входишь ли ты в какую-нибудь религиозную группу? – В евангелическо-лютеранскую церковь Финляндии. Правда, собираюсь выйти из нее. – А Йере? – Выходить не собирается. – Он интересуется ацтеками? – Точно нет. А кто может интересоваться? Вся эта компания – слетевшие с катушек сумасшедшие. Вирве замолчала. И вдруг она поняла смысл своих слов. – У жертв обнаружены ацтекские символы, так? – спросила она. Анна кивнула. – Я догадалась. У меня появилось предчувствие, когда вы впервые спросили у меня про ацтеков. Что у них найдено? Можно мне знать? – Украшение с изображением Уицилопочтли. – Кто-то пытается меня подставить. – Кто это может быть? – Ни малейшего понятия. – И почему? – Понятия не имею. – Подумай. Сколько человек знают про твою картинку? – Да все знают. Точнее, все, с кем я общаюсь. Летом она была постоянно на виду, люди обращают на нее внимание, пару раз совсем чужие подходили и спрашивали. Наверное, весь город знает про ту странную девушку, что сидит целое лето на террасе «Пингвина» с колибри на левой руке. – Уицилопочтли, – сказала Анна. – Именно. – Йере тоже знал историю про татуировку Вирве. Поэтому, когда мы начали спрашивать про ацтеков, он испугался, что она и есть убийца, – сказал Эско за общим столом. |