Онлайн книга «Джон»
|
По крайней мере, не до того, как выяснит все, что нужно. – Будешь вести себя тихо – поможешь мне. «Помогу себе, когда прирежу тебя, как свинью», – чтобы переводить молнии, летящие из голубых глаз, переводчик не требовался. – А будешь орать, грязно ругаться и выводить меня из себя… – от этих слов девчонка в кресле притихла и сжалась, – церемониться не стану. Выбор за тобой: либо я все делаю медленно и крайне болезненно, либо аккуратно и без боли. Ну что, убираю скотч? Готова разговаривать? Во взгляде напротив мелькнула болезненная рябь, нехотя качнулась кончики пепельных волос. На секунду Сиблинга кольнула жалость. – Мне потребуется день или около того. Объяснять, что именно я делаю, не буду, и спрашивать тоже не советую. Насиловать тебя не собираюсь, намеренно причинять боль тоже. Это понятно? Лучше разложить некоторые вещи по полкам сейчас, нежели позже, – это спасет их от потери времени и нервов. Яна молчала. Скотч с ее губ он содрал – на коже осталась красная полоса; бледные губы дрожали. – Зачем?… – Сказал же, не советую. Она смотрела на него, как рыба, не мигая. И чувствовала себя тоже рыбой – выловленной, с только что вытащенным из горла крючком, готовой к потрошению. Сбывался ее худший кошмар – маньяк объявился вновь, маньяк поймал ее, маньяк привез к себе в квартиру… Лучше бы она вчера пригласила Виталика наверх, лучше бы прокувыркалась с ним ночь напролет, а утром они вышли бы вместе. И тогда ее, возможно, не посадили бы в машину – Узя бы защитил… «Защитил бы, как же… Водитель такси тоже пытался». Вдруг вспомнилась прошедшая сквозь стекло рука в перчатке – галлюцинация? Яну снова затошнило – болезненно и резко. Почему она ненавидела собственную жизнь – за что, зачем? Как хорошо, оказывается, было просто жить в своей комнатушке, каждый день спокойно работать, зарабатывать свои «копейки», смотреть на лица посетителей – нормальных людей в нормальном мире. А теперь все ненормально. Ее руки привязаны к спинкам стульев, а те – ужас! – как будто приклеились по бокам к креслу – даже не движутся. Как такое возможно? Мозг отказывался думать – булькал, как гнилое варево, кипел и смердел – ни одной дельной мысли. А мужик напротив все чего-то ждал. Чего? Каська с трудом заставила себя взглянуть ему в лицо: – Ты знаешь, что похитил меня? – И что? Голос спокойный, будто неживой. – Тебя будут искать. – Не будут. – Меня будут… – И тебя не будут – не переживай. Ее пробила нервная дрожь. «Он же сказал, что не будет насиловать? Не будет причинять боли?» – Отпусти. – Через сутки. – Но мне на работу! Меня потеряют… – Справятся. Похититель неторопливо стянул с рук перчатки, бросил их на журнальный столик – потянулся к чемодану. «Все, сейчас начнется». – Меня уволят. Она, кажется, пищала – умоляла, ныла, жаловалась, – а что делать? – Найдешь другую работу. Или ты любишь эту – торговать пиццей? Это предел твоих мечтаний? Еще в душевные беседы она с этим мудаком не вдавалась – не раскрывала перед ним душу. Какие у нее мечтания, какие цели? Ему никогда не узнать. – Мне не на что жить! – вдруг взвизгнула Яна обиженно. – Это ты можешь заниматься… непонятно чем, а я должна зарабатывать! – Заработаешь, – послышался невозмутимый ответ. – Перед тем как отпустить, я дам тебе денег. Ей на ум неожиданно пришел фильм «Хостел» – черт, зачем она вообще решила сходить на него с Машкой и Колькой? – ночей после не спала. Да, там главного героя под конец отпустили тоже – с раздробленными коленями, с перерезанными ахиллесовыми жилыми – указали на дверь и сказали: «Иди». А он упал при первом же шаге – как хохотал маньяк! Хохотал, чтобы через пять минут вскрыть жертве садовыми ножницами грудную клетку. «Не можешь? А я ведь был готов дать тебе денег на будущую счастливую жизнь…» С перерезанным чем уползет из этой квартиры она? И уползет ли вообще? – Не мучай меня, не пытай, пожалуйста… Жгли веки злые и испуганные слезы; откинулась крышка у серебристого кейса – что в нем? Набор шил, скальпелей, ножей и тесаков? «Никогда больше не пойду на фильмы про маньяков… Никогда». – Я не буду тебя мучить. Ну да, они все так говорят. А потом начинается карнавал воплощения сумасшедших желаний из сдвинутых мозгов. – Зачем я тебе? Почему я? Не делай мне больно, пожалуйста… – Просто сиди тихо. И все будет хорошо. Когда мужские руки достали из чемодана прибор непонятного назначения, Яна в ужасе закрыла глаза. С ней делали что-то непонятное: крепили к сгибам рук круглые присоски-датчики, направляли в лоб длинную серебристую антенну с шишечкой на конце, ходили вокруг кресла с пикающим счетчиком – что-то замеряли. Что? Она сидела молча – не роптала, не причитала, не скулила. Не резали и не били – уже спасибо. Только боялась – боялась так, что не чувствовала собственного тела. Все думала, ну почему она не осталась этим утром дома – помогло бы? Спасла бы от незнакомца хлипкая дверь, уберегли бы стены и закрытые окна, защитил бы потолок? Ну, почему?… Почему она ничем не заболела, почему не взяла выходной? Теперь заболеет. От стресса и нервов. Никогда не умела напиваться, но теперь напьется. Если выживет. Изредка она рассматривала его – похитителя, нормального на вид мужчину. Нормального, если каким-то непостижимым образом забыть о том, что в голове его вместо мозгов – нет, не опилки, – но отдающая душком субстанция, вызывающая ненормальные желания и действия садистского характера? Иначе, зачем надевать ей на голову обруч, а после сидеть на диване с закрытыми глазами и… спать? Он «спал» после каждого «замера». Может, не спал, но сидел неподвижно, прикрыв веки, и молчал. Иногда сидел по минуте, иногда по несколько, а в последний раз «куковал» без дела целых двадцать три минуты – перед ее лицом, будто в издевательскую насмешку, висели на стене часы. Двадцать три минуты тишины и неподвижности – чем он занят? За это время Яна успела рассмотреть незнакомца во всех деталях: удивительно правильные, как у футболиста Бекхэма, черты лица: прямой нос, средние по ширине губы, фигурные брови. Глаза не большие и не маленькие, цвет – серо-зеленый. Волосы короткие, но не как у боксера, а, скорее, как у модели или у обросшего во время отпуска солдата. Штаны и куртка из одинакового материала – серого и шуршащего – «комбинезон робота Вертера» – так она его про себя прозвала. А вот ботинки совсем не как у робота – кожаные, отличного качества, стильные. Дорогие, итальянские, наверное. |