Онлайн книга «Заххок»
Андрей бросился к камню, но я схватил его за рукав: – Куда?! Он просто спрашивает… А сам поспешил туда, где, заглушая одна другую, галдели женщины: – Сирота она. Нет отца… – Отец умер… Гадо бесстрастно обводил их взглядом. Я раздвинул женщин и встал с ним рядом: – Ас салом… Он, не повернув головы, прервал: – Ты кто? – Дядя этой девушки, брат её покойного отца. Гадо перевёл на меня невыразительный взор: – Ладно, сойдёшь и ты. Значит, слушай, дядя: Зухуршо пожелал взять… Как её имя? А, неважно… Пожелал в жены. Как это у вас, по обычаю, говорят? «Я пришёл, чтобы ты взял нас в родственники…» Или вроде того… – Вах! – восторженно ахнули женщины. – Счастлива ты, девочка, да буду я жертвой за тебя… – Командир-красавчик, меня замуж не позовёшь? – крикнула вдова Шашамо, разбитная бабёнка. Глупые бабы! Они словно забыли, что это неприлично свататься при народе. Наедине должны сваты беседовать с родителями, чтоб при отказе не потерять лица. Гадо отказа не опасался. И в моем согласии не нуждался. На словах соблюдая обычай, силком забирал девушку. Будто на колхозной ферме, да простится мне грубое сравнение. Когда корову ведут на случку к быку, зоотехнику в голову не приходит расспрашивать, хочет она или не хочет… Зарина с высоты камня смотрела на меня в упор. Взгляд говорил: «Ну что, дядюшка, опять струсишь?» Я опустил глаза и сказал: – Большая честь для нас… Мы очень сожалеем… – Что ты бормочешь?! – холодно осведомился Гадо. – О чем сожалеете? – Она просватана. Обещана одной почтенной семье. Мы бы и рады отменить сговор, но невозможно… В это время из-за женского круга вдруг вынырнул Шокир, словно таракан в кувшине с шербетом всплыл: – Что-то не слышали мы о каком-нибудь сговоре. А, Джоруб? Поделись с нами – кто жених? Будь он проклят, Горох! Я растерялся. Скажу, не таясь, испугался. Однако Гадо неожиданно для меня отрезал: – Если этот человек, брат покойного отца, говорит, что обещана, значит, так и есть. Кому, как не ему, знать. Он повернулся ко мне: – А ты, брат покойного, коли столь крепок в слове, обещай, что пригласишь на свадьбу. Я забормотал приглашения, но Гадо хлопнул меня по плечу и пошёл, словно в пустоте, сквозь расступавшийся народ. По пути аккуратно, как и прежде, перешагнул через труп… Лишь тогда я осознал, как тихо вокруг. Люди молчали и смотрели на меня. А я не мог опомниться, поражённый, что все разрешилось столь быстро и просто. Шокир громко сказал: – Подносят девоне-дурачку сахарную халву, а он просит: «Дайте редьку». Глупой этой насмешкой он словно какой-то сигнал подал – мужчины, оттеснивши женщин, разразились упрёками: – Что случилось, Джоруб?! Умный человек, а и впрямь как девона… – О себе не печёшься, почему об обществе не подумал? – Сто лет такой удачи ждали, а ты её по ветру развеял. – На весь кишлак беду навлёк… Один Шер меня поддержал: – Молодец, Джоруб. Смелый человек. – Молчи! – прикрикнули на него. – Что ты, неженатый, бездетный, понимать можешь? – Зато Джоруб – многодетный отец, – съязвил Шокир. Не часто я слышу от односельчан попрёки моей бездетностью, но в эту минуту издёвка Гороха почти меня не задела, я был горд и доволен. Сделал, что мог, а будет, как решит Аллах… Слух «Джоруб отказал Зухуршо» в один миг охватил толпу, как огонь заросли сухой травы. Когда я вернулся к своим, старый Бехбуд, отец Бахшанды, сердито зашипел: – Почему прежде старших выскочил? Почему самолично решил? Почему меня не спросил? Зачем отказал?.. Отец молчал сочувственно и только кивнул: правильно поступил. Но меня одолевали сомнения. Сердце говорило, что Зухуршо не отступится. Я лишь отсрочил неизбежное. Разумно ли противиться тому, чего не можешь изменить? О чем они – Зухуршо и Гадо – теперь совещаются? Поздним вечером этого дня, раис пересказал нам их разговор. «Вижу, – повествовал он важно, – этот мужик, младший брат товарища Хушкадамова, назад идёт. Я удивился. Как он так быстро договорился? Я товарищу Хушкадмову говорю: «Вот это сватовство! – говорю. – Два слова, и дело сделано. Такой уж в нашем кишлаке коллектив. Необычайно вас в Талхаке уважают». Товарищ Хушкадамов ничего не ответил, но я понял, что мои слова ему понравились. Потом этот мужик, младший брат товарища Хушкадамова, к нам подошёл и сказал: «Ничего не получится, брат. Эту девушку, оказывается, просватали. Скоро свадьба». Товарищ Хушкадамов очень рассердился. «Я тебя зачем посылал?! – закричал. – Деревенские новости собирать? Почему девчонку ко мне не привёл?» «Брат, – ответил этот мужик, Гадо, младший брат товарища Хушкадамова, – я не хотел народ обижать». «При чем здесь народ?! Ты меня оскорбил! Меня опозорил!» – закричал товарищ Хушкадамов. А этот мужик, его младший брат, будто совсем глупый. «Извините, брат… Ваша справедливость всему Санговару известна. Думал, если я стану силой действовать, то и на ваш авторитет тень упадёт…» Товарищ Хушкадамов ещё пуще разгневался: «Тебе самое простое дело поручить нельзя. Ты…» Но другой мужик, Даврон, командир, сказал: «Кончай разборки, Зухур. Пора митинг начинать. Время уходит». Удивительно мне: как это он товарища Хушкадамова безо всякого почтения перебил. Но товарищ Хушкадамов к нему даже не обернулся. Однако гнев унял. Меня спросил: «Что думаете, раис? Что посоветуете?» Я, конечно, всегда об одном думаю – об общественной пользе. Думаю: если товарищ Хушкадамов именно из нашего кишлака девушку возьмёт, большая выгода всем выйдет. Говорю: «Товарищ Хушкадамов, вы сами из местных, наши традиции знаете… Но сейчас новое время, новая власть. Сегодня старые пережитки никому не нужны. Если вы главу семейства к себе призовёте и с ним это дело решите, очень правильно будет». Товарищу Хушкадамову мои речи понравились. «Дельный совет», – сказал. Этому мужику, пятнистому палвону-силачу, приказал: «Приведи». Этот мужик, палвон-силач, отправился приказ исполнять. Но товарищ Хушкадамов все ещё сердился, оказалось. «Эй, Занбур, – приказал, – девчонку тоже сюда тащи». Раис, разумеется, прихвастнул и своё участие в разговорах начальства сильно преувеличил, но суть передал верно. Сбывалось именно то, чего я опасался: отказ разгневал Зухуршо, и даже необъяснимое заступничество Гадо нам не помогло. |