Онлайн книга «Первая работа»
|
Настроение у меня было отличное. Я даже вернулась за парту к Ромке. Он обрадовался и решился на шутку: – Соскучилась? – Да, но не по тебе, – отрезала я. – Просто на Грибоедова приятнее смотреть, чем на Карамзина. Я указала на портреты классиков над доской. – Ну конечно, – не поверил Ромка. – Наглость – второе счастье? – поинтересовалась я. – Или сам соскучился? – Я? Да! Он прямо разъехался в улыбке. На Ромку это было не похоже… Он из породы стеснительных ботаников. Я прищурилась, подумала полсекунды и догадалась: – Пять по алгебре? – Она сказала, что я гений! – возликовал Ромка, но тут же примирительно добавил: – У тебя четыре. – А могло быть пять, – подколола я его, хотя про себя обрадовалась. – Она бы все равно не поверила… – Не поверила бы, что я гений? Ты зазвездился… Короче, ты мне должен балл, приятель. Поэтому давай меняться. Я сяду к окну. – Ну Маш… – заныл Ромка, сразу перестав улыбаться. – Я всю жизнь у окна сидел… Меня за Сашкиной спиной незаметно. – Чего вам, гениям, бояться! Давай, давай… Мне с твоего места еще лучше Грибоедова будет видно. – Ты как моя двоюродная сестра, – проворчал Ромка, перекладывая пенал и учебники на мое место. – Всегда добиваешься, чего хочешь. Все вы, Маши, одинаковые. На самом деле я менялась местами не из-за Грибоедова. С Ромкиного места был виден дом-башня, в котором жила мамина клиентка со своей дочкой. Дом оказался темно-зеленым, как дворец Гудвина в сказке Волкова. Не хватало изумрудов на башенках и Дина Гиора с длинной бородой. Зато был высокий, тоже зеленый, з абор, а также домик, где сидела охрана, и шлагбаум. Зря я вынудила Ромку пересесть… Чем больше я смотрена на «Изумрудный город», тем больше меня охватывала паника. Там было целых два охранника! Мне следовало предъявить паспорт им обоим. «Должно быть, особенные люди живут в таком доме, – мучительно размышляла я. – Зачем им нужна школьница вроде меня? Я не соответствую их уровню!» Я покосилась на свои кроссовки. Не забыть бы их протереть. После уроков я купила в автомате шоколадную вафлю и сок. Сок выпила, а вафлю завернула обратно в бумажку и сунула в карман. Не смогла от волнения проглотить ни кусочка. Длиннобородый охранник в домике все-таки походил на Дина Гиора, но меня не смешило это сходство. Я глядела на огромные золотые часы на руке охранника. Казалось, они кричали: «Здесь хорошо платят только профессионалам! Гоните отсюда эту самозванку! Она ненастоящий учитель!» – Проходите, – улыбнулся мне охранник, переписав чуть ли не все данные из моего паспорта. Верхний ряд зубов был у него золотым, как и часы. Я направилась к подъезду, вспоминая номер квартиры, который нужно будет назвать второму охраннику, а также имя девочки (Дана!) и ее няни (Роза!), которая меня встретит. Почему-то вспомнился давнишний урок. Мне было семь лет, и я только пришла к Беатрис учить испанский. Мы занимались до начала декабря (потом она уезжала на родину, праздновать Navidad). Последний урок Беатрис посвятила Рождеству. Она объяснила, как по-испански «елка» и «шарики», а потом предложила сделать маску Papá Noel из папье-маше. Мы принялись за дело, а Беатрис бродила между рядами, комментировала: «Así… así… ¡Muy bien, Maria!» Я налепляла бумагу на заготовку слой за слоем, и с каждым шлепком маска приобретала форму, в которой проглядывал веселый Papá Noel. Помню, как меня поразило это: слой, еще слой… А потом – раз! И получилась веселая ухмылка. Так и сейчас – только получалось совсем не весело. Паника набегала слоями, волнами, каждая из которых заставляла меня волноваться все больше и больше. Я с трудом потянула на себя блестящую ручку двери. Подъезд у них был – как в музее или в театре. Огромный, со стрельчатыми окнами, с натертым до блеска полом, красно-зеленым ковром и даже с цветами в горшках. Охранник, высокий, худощавый, внимательно оглядел меня. Пока я торопливо рылась в рюкзаке в поисках паспорта, который он попросил предъявить, из кармана куртки вывалилась вафля. – Вы можете воспользоваться урной вон за той пальмой, – церемонно сказал охранник. «Какая же я неумеха», – расстроилась я. – А теперь прошу, – сказал он, когда наконец я показала ему паспорт, – ваш лифт – справа. Вам на пятнадцатый этаж. В лифте я обнаружила, что забыла протереть кроссовки. Я порылась в карманах, нашла салфетку, склонилась и принялась счищать грязь с мысков. Внезапно дверь лифта распахнулась. Я задрала голову и увидела блондинку в черной норковой шубе, прижимающую к себе ши-тцу в норковом чехольчике такого же окраса, как шуба хозяйки. Челка собаки была собрана в умильный хвостик. Женщина недоуменно осмотрела меня и спросила: – Наверх? – Не знаю, – растерялась я.  Откуда же мне знать, куда она хочет ехать? – Не волнуйся, мой миленький, все в порядке, – ласково протянула блондинка и вошла в лифт, покачивая бедрами, как манекенщица. Я выпрямилась, не зная, куда деть грязную салфетку, и тут до меня дошло, о чем спрашивала блондинка. Моим щекам стало горячо-горячо. Теперь эта тетенька считает, что я тупица! Сейчас увидит, к кому я еду, и расскажет потом маме Даны, как глупа их новая учительница. И почему она назвала меня «моим миленьким»?! – Только один укольчик, – ворковала тем временем блондинка. – В холодное время обязательно нужно принимать витаминчики… «Так она с собакой говорила, – сообразила я, – а меня даже не замечала!» Захотелось сбежать. Промчаться мимо охранника, точнее, мимо двух охранников в своих недостаточно-чистых-кроссовках, вылететь, отдышаться, запихать в рот вафлю и проглотить не жуя! Но если я доеду до пятнадцатого этажа, а потом спущусь обратно вместе с хозяйкой ши-тцу, то последняя решит, что я не тупица, а настоящая сумасшедшая. Сдаст меня охранникам. Сразу двум. Тогда маму подведу. Она же обещала своей клиентке, что я приду. И деньги… И Барселона. Лифт мягко затормозил и остановился. Двери разъехались. – Всего хорошего! – выдавила я, выходя из лифта. Ши-тцу тихо тявкнула, но хозяйка никак не отреагировала: все гладила любимицу по спине и что-то приговаривала. Двери лифта закрылись, и мы остались втроем: темно-синяя дверь с золотыми завитками цифр, я и алоэ в горшке под дверью. Горшок был ядовито-оранжевого цвета, а огромное алоэ так растопырило свои узкие длинные листья, что напоминало злобного ежа. Еще один охранник, третий. |