Онлайн книга «Сапфир»
|
На улицу Лана вышла с таким чувством, будто отправляется на очередной бой, который снова завершится ссадиной на сердце – да, она сумеет принять равнодушный вид, отточит до зеркального блеска спокойную интонацию голоса, уверенно сообщит, что ей ничего не нужно – совсем ничего… За калиткой переминался с ноги на ногу старичок в темно-синей фуражке, форменном мундире водителя и отглаженных брюках. А позади стоял знакомый кабриолет. Лана фыркнула. Не Мо. Послал кого-то вместо себя. Хотелось выругаться сквозь зубы – подумал, что подкупит ее таким ходом? Или попросил водителя привезти камни? Тем унизительней и тем проще… – Добрый день, мисс. Старичок снял фуражку и почему-то сделался беззащитным, сгорбленным. Совершенно белая голова, узловатые руки, паутина морщин, пигментные пятна, робкий взгляд. – Вы ведь мисс Далински, верно? – Верно. Ответ получился ледяным, и гость сгорбился еще сильнее. – Мне велено привезти вас на пирс… – Я никуда не поеду. – Пожалуйста, мне нужно только привезти. – Простите, мистер… – …Лоусон. – Простите, мистер Лоусон, но этим утром я не намерена покидать пределы виллы. – Я понимаю, понимаю… Он почему-то стоял, не уходил. Теребил в руках фуражку, выглядел растерянным, хоть и старался держаться с достоинством, прятал мелькающую во взгляде мольбу. – Понимаете, я работаю на мистера Кассара уже три года. Я стар. Лана медленно теряла терпение. – При чем здесь я? – У меня больные колени. Мне в этом возрасте и с моей болезнью очень трудно найти работу – трижды в неделю я полирую в гараже мистера Кассара кабриолет – сижу на табурете, передвигаюсь медленно, – и за эту работу он платит мне тысячу долларов в месяц. Мне очень трудно прожить без этой тысячи… – Мистер Лоусон, мне жаль, что у вас больные колени и что ваш возраст не позволяет выбирать из хороших должностей, но я занята. Пожалуйста, передайте мистеру Кассару, что этим утром ехать на пирс мне совершенно не хочется. – Я передам, – кивнул водитель. – И он меня уволит. – Почему? – Потому что он так сказал. Что, если я вас не привезу, он меня уволит. «Вот сволочь!» – Лана едва не вспыхнула подожженным камышом. Использовать, как пешку, больного старика? Разве это человечно? А ведь знал, сволочь, что она не сможет отказать, что не позволит лишить кого-то средств к существованию, что проиграет этот раунд. Хорошо, она проиграет. Но только этот: отправится на пирс и лично скажет этому ублюдку, что не намерена далее работать с ним бок о бок – нет нужды. А после сразу же вернется на виллу. – Вы обещаете, что отвезете с пирса меня обратно домой? – Конечно, – мелко затряслась седая голова, – куда скажете. – Отлично. К дому она шла, сверкая над головой невидимыми молниями, – злилась и восхищалась Мо одновременно – каков проходимец. Хитрец. Прохиндей. Ну, ничего, она все выскажет ему лично, как только увидит. * * * Она не взяла купальник, не позволила себе – как клятва, как немое заверение самой себе – не поеду. Ла-файя грелась в солнечных лучах, шумела проспектами, голосами и пальмами, благосклонно наблюдала за туристами, слушала гомон клаксонов. Лоусон вел медленно и аккуратно; ехать на заднем сиденье оказалось непривычно, и Лана грустила. Там будут яхты – белоснежные красавицы. И на палубу одной из них она могла бы ступить. Опереться на протянутую руку, оттаять при виде его полуулыбки, вдохнуть пропитанный солью воздух, отогреться изнутри… Не могла бы. Между ней и им всегда будет стоять неслышное «нет», повисшее в бухте. И при виде Марио вместо радости у нее всегда будет ныть сердце – еще, наверное, долго. А, может, всего шесть дней. Пустое. Она искупается у себя на пляже, поработает, а после отправится на прогулку и шагать будет с пустой головой. С пустой – в этом Лана себе поклялась. * * * – Как низко, как нечестно… Подождите меня, пожалуйста, мистер Лоусон… – Лоусон, вы свободны. – Не свободны! – Свободны, – Марио кивнул старику, и тот сначала робко засеменил, а потом, хромая, почти побежал обратно к машине. – Мо! Ты – жалкий, примитивный… тиран! Как ты мог использовать больного человека? Не хватило сил приехать самому? Ты… ты… Стоя на рассохшихся от жары досках пирса, Лана пузырилась от ярости – ей нужна эта машина, нужен Лоусон…А-а-а, к черту, – вернется на такси! – Меня довезли? Увидел? А теперь я назад. Всего доброго, мистер Кассар. – Лана, подожди. Вокруг удивительно погожий день; на водной синеве слепящие блики, паруса судов колышет ветерок. Покачивались сооруженные из канатов перила; кричали чайки, вальяжно пританцовывали на воде суда. Марио – именно такой, каким она представляла его в день их морской прогулки, одетый в легкую белую футболку и шорты, – стоял у трапа. Крепкий, загорелый… все еще нужный ей. Черт… Шести дней не хватит. Лана собралась развернуться и зашагать прочь, когда он позвал вновь, – тихо, просительно: – Пожалуйста, не уходи. Она застыла. Прошипела, полуобернувшись, силясь совладать с горечью на языке и сердце: – Что, снова «помоги тебе жить»? Я предлагала тебе это вчера, Марио. Сегодня больше не предлагаю. – Пожалуйста, останься. – В чем смысл? – она повернулась к нему. – Зачем эти трения? Я могу работать дома. Мы встретимся, нет, созвонимся через пять дней, когда ты получишь координаты, договоримся, как и когда поедем в «комнату». – Лана… Он как будто не мог без нее. Как будто она была ему нужна – больше, чем кто-либо другой на свете. Не тот Марио, как вчера, другой – поникший, сдавшийся? Она отказывалась верить тому, что чувствовала, – он не мог измениться. – Просто отдай мне камни. – Не уходи. А в глазах смирение вставшего на колени раба; ей сделалось тяжело. Он боялся, прятался за самого себя, дрожал внутри и молил ее глазами. – Это все… ненужное. – Нужное. – Нет. – Лана. – Вчера. Все было вчера. Сегодня уже совсем другой день – другие планы, другой сценарий. А взгляд напротив держал тем же магнитом, как во время их танца, – терпкий, нежный, зависимый от ее решения, как будто осознавший, что они двое… Нет, быть того не может. |