Онлайн книга «Урок флирта»
|
– Куда ты собираешься? – спросила она. – Мы с Наткой договорились, – соврала я. Не потому, что привыкла обманывать родителей, нет. Просто в тот момент мне было не до разговоров и объяснений. – Вот и хорошо, – мама была непреклонна, – иди поешь, а потом отправляйся к своей Натке. – Сейчас! Мама! – Да что с тобой? Какая муха тебя укусила? – начала нервничать мама. Я схватилась руками за щеки, они пылали, словно у меня поднялась температура. – Могу я спокойно собраться?! – едва сдерживаясь, чтоб не раскричаться, почти по слогам произнесла я. А мама, вместо того чтоб обидеться, вдруг рассмеялась. – Алина, да ведь у тебя свидание! – заявила она. От неожиданности я задохнулась и резко села на диван. Почему она всегда все знает! У меня что, на лбу написано? Я надулась и ничего не ответила. – Ладно, – примирительно сказала мама, – ты пока халат накинь, пойди поешь, а потом уже собирайся, а то одежду заляпаешь. – И она подмигнула: – Твой избранник решит, что ты неряха... – Ну, мама! – Я чуть не разревелась. – Все-все. – Она замахала руками. Родители считают, что я слишком нервная, меня даже к психологу водили, правда, это было еще в шестом классе. Жуткая оказалась тетка. Если я – нервная, то она вообще сумасшедшая. Убеждала меня и маму, что мой гороскоп какой-то не такой, надо провести коррекцию, а то со мной могут произойти разные страшные неприятности. Мама покивала согласно, но больше ни на какие сеансы я не ходила. А насчет моей нервности: так ведь кто угодно нервным станет, если с утра до вечера будет слышать: «Иди поешь! Что с тобой, ты такая бледненькая! Почему ты молчишь? Почему смеешься? О чем ты задумалась?» Да можно ли так изводить человека! Ведь каждый нуждается хоть изредка в одиночестве, тишине, каждому надо о чем-то подумать, побыть наедине с собой. Это нормально! Натка говорит, что я ничего не понимаю, что родители меня любят, поэтому беспокоятся и все такое. Я не против. Я тоже их люблю. Но иногда я думаю: если бы я была у них не единственным ребенком, а, скажем, вторым или третьим, они бы меньше со мной носились. В то же время если положить руку на сердце и признаться честно, то я не могу представить себе каких-то братьев или сестер. Я знаю, как тяжко приходится тем из моих подруг, у кого они – эти братья-сестры – есть. Сущее наказание! Вечный гвалт и кавардак. Ничего нельзя оставить на столе; разрисованные обои; ежедневное посещение детского сада; обязательное: «Поиграй с братом!» У многих даже комнаты своей нет! Не говоря уже обо всем остальном. Так что из двух зол выбирают меньшее... к тому же я и не выбирала. Так получилось. Посидев минут пять на диване, успокоившись, я накинула халат и пошла в кухню. Есть не хотелось, но, чтоб немного усыпить мамину бдительность, я затолкала в себя картошку с мясом. Наконец, измучившись и изнервничавшись, я собралась и прибыла к знакомому дому около двух часов дня. Открыл мне Сергей. Ирины дома не было. То есть, кроме нас, не было вообще никого! У меня перехватило дыхание. Я строила планы один грандиознее другого. «Сергей специально пригласил меня, чтоб поговорить о том, как я ему нравлюсь... Он сразу меня полюбил, но не знал, как об этом сказать... ой, а что мне делать, если он прямо сейчас начнет целоваться...» Но ничего такого не произошло. Сергей приветливо поздоровался, проводил меня в комнату, усадил на стул и достал гитару из чехла. «Значит, мы действительно будем заниматься музыкой», – немного разочарованно подумала я. Сейчас главное – произвести правильное впечатление. Все-таки это был наш первый урок! К уроку Сергей подготовился заранее. Он развернул передо мной лист бумаги с нарисованным от руки гитарным грифом и стал объяснять его устройство. Я мало что поняла, наверное, потому, что у Сергея это был первый опыт учительства. Мне очень не хотелось показаться бестолковой, я сделала умное лицо и усиленно кивала головой. Но моему учителю быстро надоело объяснять, он схватил гитару и попытался показать наглядно. Я снова кивала, Сергей увлекся, забыл про урок, спел какую-то песенку. Я, конечно, восхитилась. Сергей воспрянул духом: – Хочешь, спою тебе свою песню? – Ты сам пишешь песни! – Я даже руками всплеснула для убедительности. – Потрясающе! Сережа многозначительно улыбнулся. – Слушай: Вдвоем с тобой Мы покидаем нашу планету, Летим все дальше! Все ближе к мечте О любви! Забыты все неудачи, Вселенские задачи, Скука и боль, Боль от измены Осталась внизу, Под ногами! Та, что губит и ломает, На дно бросает – не выбраться! Там в тумане бродят тени Прошлых страданий, сны и видения, Призраки бывшего счастья. Жившие когда-то. От них ничего не осталось, лишь стон... Лишь память о секунде, Память об искре любви... Он резко оборвал пение и посмотрел на меня выжидающе. Я выдержала паузу, после чего многозначительно посмотрела на него и глубоко вздохнула. – У меня нет слов! – Это я соврала, конечно. Сама песенка показалась мне так себе... Ничего особенного, многие пишут и поют, бывает и похуже, и получше, это уж как кому повезет. Слова-то у меня были, но говорить их не следовало. Автор сидел напротив, совсем близко, у него блестели глаза и... в общем, он мне ужасно нравился. – Ты очень талантливый! – шепнула я. Сергей покраснел от удовольствия и приготовился слушать дальше. А я, чтоб больше не врать, спросила: – А ты любил когда-нибудь по-настоящему? – Два раза. – Он был совершенно серьезен. – Причем настолько сильно, что не хочу вспоминать. – Прости... Я поспешно отступила, но Сергею, по-видимому, хотелось вспомнить о своих влюбленностях. Мне даже показалось – он желает, чтоб я продолжала расспрашивать. Не дождавшись вопроса, Сергей, нахмурившись, сообщил: – Первая любовь уехала в другой город. – Он подождал немного, вроде паузы по Станиславскому, и выдохнул: – Навсегда! Я промолчала, только смотрела на него выразительно. Сергей воодушевился: – А вторая любовь меня мучила долгое время... Я почувствовала, что должна подать реплику: – Она тебе изменила? – Нет. Изменила другая девушка, которая мне нравилась. Как выяснилось, я ей нужен был, как мешок с деньгами и дурачок, который всегда под рукой. «Мешок с деньгами?» – подумал я. Сергей явно льстил себе. Ладно, послушаем, что он еще скажет. |