Книга Твоя невеста из преисподней, страница 67 – Ирина Лакина

Я последовала его примеру, подняла глаза к небу и ахнула. Прямо над нашими головами в разноцветных лучах света от прожекторов с Эйфелевой башни парил огромный воздушный шар. Он плыл по небу, точно парусник, – неспешно и важно, периодически выпуская под купол высокие языки пламени.

Неожиданно дно его корзины открылось, словно кто-то дернул за невидимую веревочку, и из нее посыпались лепестки роз, конфетти и серпантин – в таком количестве, что ими можно было бы засыпать приличного размера яму.

Бумажные снежинки, ленты и лепестки витали в воздухе и плавно опускались на воду, на асфальт, на капоты и крыши проезжающих по мосту машин, на мои волосы и плечи.

Через несколько минут я сама себе напоминала рождественскую елку. Второй раз за это утро я стала причиной клаксонной какофонии, свиста и громких выкриков из открытых окон автомобилей, но на этот раз я чувствовала себя совершенно иначе, чем на улице Ситэ в предрассветный час.

Теперь мне льстило это внимание, эта радость, которую со мной разделяли простые парижане, ставшие свидетелями самого счастливого утра в моей жизни. Эмоции начали зашкаливать, в горле встал ком, а веки наполнились влагой.

– Ну вот, – Флориан улыбнулся, – как минимум один пункт из твоего «карибского списка» с бассейном, шампанским и лепестками роз выполнен.

– Почему? – Я посмотрела на Флориана полными слез глазами. – Зачем ты все это делаешь для меня? Разве ты думаешь, что меня все еще нужно завоевывать? Я поклялась быть с тобой и в печали, и в радости до конца своих дней. Я твоя!

Он с нежностью посмотрел на меня, затем взял мои руки и поднес их к своим губам. Его прикосновение к чувствительной коже ладоней вызвало во мне настоящий шквал ощущений – словно кто-то запустил по моим венам шампанское, пузырьки которого взрываются внутри, щекочут и будоражат тело.

– Я делаю это потому, что ты самое важное, что у меня есть. Ты – главная драгоценность в моей сокровищнице, женщина, ради которой я изменил себя и полностью отрекся от прошлого.

Флориан замолчал, пронзая меня взглядом, в котором почему-то сквозила печаль. Меня насторожило и взволновало это. Тревога закралась в сознание, постепенно сводя на нет всю радость от его сюрприза.

– Тогда скажи мне, почему твои глаза не улыбаются? Ты пытаешься что-то скрыть от меня?

– Есть и еще одна причина, почему я решился на все эти романтические безумства именно в это утро, – он взял паузу, чтобы подготовить меня к чему-то нехорошему. Я чувствовала это на уровне клеток, и от этого чувства мороз прошелся по моей коже.

– И что же это за причина? – дрожащий голос выдал мое волнение.

– Сейчас мы возьмемся за руки и будем ждать. Скоро станет известно – кто вышел победителем в нашей войне. Если мы проиграли, значит, это последнее утро, которое мы сможем провести в Париже. Нам нельзя будет сюда возвращаться. Никогда. А я очень хотел, чтобы ты увидела Париж не только через призму населяющей его нечисти, но и глазами влюбленного в тебя нефилима. Э-м-м… – он на мгновение замешкался, – бывшего нефилима, если быть точнее. Эта та самая вторая причина. Этот город, несмотря на своих нечестивых обитателей, может делать людей счастливыми. А я хочу, чтобы ты была счастлива.

Что-то острое кольнуло в груди, ударило в самое сердце, пронзая его насквозь и заставляя щемить так, как будто я проживаю последние секунды своей жизни.

– Спасибо… – прошептала я, глотая слезы, и, чтобы унять подступающую волну рыданий, решила быстро сменить столь болезненную тему: – Как же там Марина?

– Если мои внутренние часы меня не подводят, то она уже вошла в ее покои.

– Шкатулка с сердцем у нее, – начала я рассуждать вслух, стараясь успокоить нервы, – и судя по тому, что она говорила в темнице Сариила, она собралась съесть сердце Асмодеи. Ты думаешь, ей это удастся? Как думаешь, княгиня раскусила ее? Узнала о подмене?

– Очень скоро мы это узнаем, милая.

– Как мы поймем, каков был исход?

– Я точно не знаю. Но уверен – будет знак свыше. Подобные знаки сложно спутать с чем-либо.

Флориан прижал меня к себе и поцеловал в висок, долго не убирая своих губ с моей кожи. Затем расцепил замок объятий и накинул мне на плечи свой фрак. Он оперся руками об ограду моста и устремил свой взор вдаль, туда, где Сена сливалась с горизонтом, а солнце играло бликами на поверхности воды.

Я встала рядом с ним. Мои пальцы вцепились в перила так сильно, что их сковал мышечный спазм. Но я не обращала на это никакого внимания. Словно набат, в голове трезвонила только одна мысль – пусть у нее все получится.

Как бы странно это ни звучало, но я начала молиться за Марину, молиться за демоницу, которую изначально собиралась уничтожить.

В памяти всплыли сцены прошлого, все картинки складывались в один стройный пазл. Флориан был прав, когда говорил, что все, что с нами произошло, есть не что иное, как судьба.

Воспоминания успокоили меня. Я даже начала любоваться проплывающими по Сене корабликами с первыми, самыми ранними туристами, которые спешат насытиться городом, едва сойдя с трапа самолета.

Солнечный диск поднимался все выше, день вступал в свои права, сменяя самую длинную ночь в моей жизни. Усталость от пережитого начала волнами накатывать на меня. Глаза стали щипать и слезиться, веки опускались сами собой. Я положила голову Флориану на плечо и задремала.

Не знаю, как долго я спала, привалившись к плечу любимого, как к подушке. Меня разбудила яркая вспышка света. Черное полотно моего глубокого сна без красок и сновидений вдруг сменилось полярным сиянием. Я мгновенно открыла глаза и уже воочию увидела, как на горизонте мерцает холодное синее пламя, словно кто-то поджег огромную газовую горелку прямо на небе. Десяток машин остановились на мосту. Люди выскакивали на улицу, кричали, размахивали руками, показывая на небо. Кто-то начал снимать необычное явление на камеру смартфонов, кто-то фотографировать, кто-то звонить друзьям и близким, чтобы сбивчивым голосом сообщить о небывалом – на небе Парижа зажглось северное сияние.

Проплывающие внизу кораблики также бросили якоря. Слышался гул голосов, щелчки затворов фотоаппаратов, сигналы застрявших в пробке автомобилей. Город сходил с ума.

Сердце громко стукнуло, словно оповещая меня о чем-то важном. Я схватилась рукой за грудь, а затем с опаской посмотрела на Флориана.

Его глаза, наполненные слезами, светились от счастья. Он не обращал никакого внимания на то, что творилось вокруг, и лишь слегка шевелил губами.

– Что это? – я дернула его за рукав.

– Это синее пламя, Аура! – Он посмотрел на меня и широко улыбнулся. – Синее пламя – знак того, кто правит адом, понимаешь? Оно пылает внутри каждого его слуги, каждого демона. А теперь оно зажглось над Парижем.

– И? – Я все еще не понимала, чему он радуется. Если синее пламя знак сатаны, то его появление над городом должно символизировать его победу.