Онлайн книга «Сингомэйкеры»
|
И вот впервые мнения абсолютно совпали. Когда в инете появляется пышногрудая красотка, тут же пацаны пишут комменты: «силикон, говно!», «а сиськи-то силиконовые», тем самые подразумевая, что говно, или «не верю, что настоящие!». Я сперва удивлялся дебилам, дословно повторяющим слова старух на лавочке перед подъездом. Старухи, правда, в свое время отвергали и короткие юбочки, и бикини, и краситься было низзя, и ресницы подводить, да и губная помада — грех, ну хоть про помаду малолетние дурочки молчат, хотя силиконовые сиськи или гель в губы — это всего лишь само собой разумеющийся следующий шажок от тонального крема, помады и туши для наращивания ресниц. Потому я с молчаливым сочувствием наблюдаю, как Тина приходит на работу вся в тщательно замазанных кровоподтеках, потом даже татуаж появился, что значит — надо запрятать крохотный шрамик от подтяжки. Тарасюк первым расправился с пирожным и большой чашкой травяного чая, ушел, не дожидаясь остальных: дела, дела. Мы еще некоторое время наслаждались десертом, здесь готовят великолепно, и такой же дружной группой потопали к своему зданию. — Хорошо, — сказал Орест Димыч довольно, — и жизнь, эта, хороша… — Бабс нету, — заметил Жуков глубокомысленно. Я кивнул на улицу, к троллейбусной остановке как раз подошла целая стайка молоденьких женщин. — А эти что? — В фирме, — пояснил Жуков. — На легких ролях их много, но чем выше — тем женщин меньше. Арнольд Арнольдович молча кивнул, а Орест Димыч заметил с усмешкой: — Волнует проблема равенства? Женщины по-настоящему сравняются с мужчинами лишь тогда, когда согласятся облысеть. Глеб Модестович хохотнул и погладил свою лысину. — И еще признают, — добавил он, — что это весьма респектабельно! Жуков и Орест Димыч засмеялись, я понял, что политкорректность в нашей фирме, к счастью, и не ночевала. Думаю, ее вообще не пускают даже на порог, остановив на входе и тщательно проверив металлоискателями. — С женщинами легче работать, — осмелился вякнуть я. — Они понятнее, проще, предсказуемее. Не то что мужчины… А нам, как я понимаю, нужен предсказуемый мир. Глеб Модестович поморщился. — Евгений Валентинович, мир ни в коей мере не является предсказуемым. Но мы стараемся сделать его… Он запнулся на минутку, я подсказал услужливо: — Предсказуемым! Он отмахнулся. — Нет, управляемым. Да, представьте себе! Когда мир предсказуем, то это всего лишь предсказуемость. В смысле, предсказуемость пассивна. Но когда мир управляем, а мы стараемся делать именно это, то становится в какой-то мере и предсказуемым. Если, конечно, все получается так, как мы планировали… У меня дыхание сперло, я почти прошептал: — А что… удается иногда и… управлять? Он усмехнулся. — Работайте, Евгений Валентинович, работайте! Все увидите. — Со временем, — добавил Жуков. — И очень не сразу, — уточнил Цибульский злорадно. — Но увидите, — утешил Арнольд Арнольдович.
Вечером я выкатил из супермаркета тележку с кучей продуктов, предпочитаю запасаться сразу на недельку как минимум, крутил головой, пытаясь вспомнить, где припарковал машину, за спиной раздался веселый вопль: — Женька!.. Толя Ратник, веселый и раздобревший, облапил меня, помял, руки крепкие, чувствуется человек физического труда, оглядел с головы до ног. — Что-то ты худой и бледный, как червяк… Мало получаешь? — Да нормально, — ответил я, улыбаясь. Он покосился на корзину из металлических прутьев, где, помимо хлеба и молока, еще и пакеты с экзотическими сортами сыра, нарезка ветчины и шейки, банка с красной икрой, десертные редкости. — Вроде не голодаешь, — сказал он чуть ревниво, — все грызешь гранит… как ее, науки? — Как и ты — кирпичи. Он захохотал. — Еще как грызу. И, знаешь, нравится. Когда смотрю на те дома, которые строил, такое чувство удовлетворения, будто Марью Семеновну трахнул! Ты хоть помнишь ее? Помнишь-помнишь, ее все мальчишки помнят… А когда мы наконец врубились, почему она этим местом трется об угол парты, разговаривая с нами на уроке, какой был у нас шок, какие мы планы потом строили? Я с досадой махнул рукой. — И не придумали ничего лучше, как мазать углы парт мелом. Он помрачнел. — Да, идиоты были. Мне бы нынешние мозги тогда… Эх… Я невольно расхохотался. — Тогда бы ты не только Марью Семеновну, но и Ленку, что за тобой бегала, а ты не замечал… — А какие у нас учительницы были, — сказал он мечтательно, — это только теперь понимаешь, что старше нас всего на пять-шесть лет, а тогда казались такими взрослыми тетками!.. Самое то бы их трахать, ночами это самое снилось, а наяву и подумать не могли… — Ты что-то на учительшах повернут, — сказал я предостерегающе. — Сам чем занимаешься? Чем занят в этом квартале банкиров? Он гордо подбоченился. — Банкиров? А посмотри вон на тот небоскреб! Офис нашей компании. Меня, между прочим, назначили прорабом, вон приехал за утверждением. Говорят, если справлюсь, продвинут выше. Им нужны молодые и энергичные. — Такие везде нужны, — заверил я. — А что ты пропал так внезапно? Мог бы позвонить хоть раз за все время! Он сказал смущенно: — Да знаешь, у меня так получилось, что и диск в компе дефрагментнул, и мобильник с тех пор пару раз поменял, так что все телефоны друзей гавкнулись. Кто живет рядом, те записал заново при встрече, а кто в другом районе, увы… Когда встречаюсь вот так, как с тобой, записываю заново. Я удивился: — Ты че, с Луны упал? В компе теперь бэкап по дефолту, со старого мобильника просто вынимаешь карту и переписываешь на новый… Может, у тебя украли? — Нет, жена настояла, чтобы купил попрестижней. А я к нему, гаду, никак не привыкну. Чересчур он, сволочь… — Что? Он замялся, подыскивая слова. — Наглый. Смеется, что не те кнопки жму. Всякий раз выдает такое, что разбил бы о стену! А то, что мне нужно, прячет так, что сам никогда не отыщу. — А мануал? — спросил я сочувствующе. Он раздраженно отмахнулся. — Двести страниц убористого текста со схемами и таблицами вдобавок! Вон мой Ванюшка сразу в нем разобрался без всякого мануала. Но не буду же я с собой таскать ребенка, чтобы объяснял, что и как… |