Онлайн книга «Синдром Атяшево»
— У меня и муки нет, — покаялся Пшеничников. — Я же не пеку пирогов и блинов. — Читаем дальше. «Затем жених отрезал от каравая хлеба горбушку, вынимал из нее мякиш и заполнял медом». — Это я сделаю, сил хватит, — ухмыльнулся жених, стягивая с себя футболку и надевая длинную льняную расшитую по вороту рубаху. — Далее жених ехал к дому отца невесты и клал хлебную горбушку на крыльцо или отдавал в руки отцу невесты. — Николай весело посмотрел на Ивана. — Потом жених сватал девушку… В эту минуту послышался топот, и в комнату вошел одетый по всем канонам народного костюма тощий Степаныч. В руках он держал большой сверток в полотенце с вышитыми петушками и смотанный кнут. — Слышь, жених с дружком — на выход! Держи каравай! — И Степаныч передал Ивану круглый каравай килограмма на три. — Моя пекла, в печи. Еще теплый. Отвлекшись от компьютера, Николай вылез из-за стола и тоже стянул с себя футболку. — Если Игнатий Андреевич, Иван, увидит тебя сегодня на своем крыльце, то может надавать по шеяˊм. — И правильно сделает. Как честный человек, я должен был жениться на Ирине прошлым летом. — Иван подвязал кожаным плетеным поясом рубаху. — А кто приведет нам лошадь с телегой? По пунктам за нее отвечает… — Иван посмотрел в список. — …Степаныч. — Разуй глаза, Иван Валентиныч, телега за окном стоит, — как бы обиделся возница. Все выглянули во двор. Пегий конь с гривой, заплетенной в косы с лентами, переминался от нетерпения. Он был впряжен в телегу, украшенную бумажными цветами. Деревянные бока были закрыты платками. В телеге сидели три девушки в разноцветных костюмах и в наверченных на головы цветастых платках. Увидев в окнах мужчин, красавицы захохотали и замахали руками, приглашая в телегу. — Нам пора! — оживился Николай и, прихватив ноутбук, уже хотел выбежать из комнаты, но Иван всунул ему в руки рубаху и порты и отобрал компьютер. — Нужно быть в образе. — Он достал из кармана портов пятирублевую монету. — И вот это под пятку правой кроссовки. Для прибытка в семье жениха и от сглаза. Я себе уже положил. — Прибыток — это святое. — Николай поспешно переодевался и прочел вслух с монитора компьютера: «Предсвадебный этап распадался на множество обрядовых сценок: “одирьвань кочкамо” — выбор невесты; “вал лангс путома” — помолвка; “ладямо” — сватовство». Это все мы пропускаем, а вот… — На выход, йе мое! — начальственно прикрикнул Степаныч. — Народ дожидается по всем пунктам празднества! И мед не забудьте. В доме Татьяны Сергеевны все носились из комнаты в комнату, с первого этажа на второй и наоборот, доставая старые одежды, полотенца, скатерти и десятки снизок бус. Племянницы Ирины — Лена и Наташа, дочери Ольги, — вбежали на второй этаж в джинсах, а спустились уже в рубахах с расшитыми передниками и тесьмой на лбу. Татьяна Сергеевна перекладывали пироги с противней в корзины, застеленные длинными рушниками. Ольга повязала на ее голове огромную шаль, скрученную на концах. К Татьяне Сергеевне подошла Алика. — Бабушка, мы как? Она была в длинной, ниже колен, рубахе, расшитой на груди изображениями богини Мокоши и лосей, а поверх нее краснел сотканный вручную полосатый передник. Так же была одета и Леся. От русских рубах мордовские отличались только одним — были короче на пол-локтя. — Какие же вы все нарядные, — умилилась Татьяна Сергеевна, оглядывая трех внучек разом и Лесю. — На первых двух свадьбах у младшей дочери мне побывать не довелось, так хоть в третьей, самой настоящей, поучаствую. А Игнат выкатил из омшаника резные кадушки да на крыльцо выставил. Для антуража. — Только у нас можно услышать французское «антураж» в применении к языческой квашне или кадке… Мам, — старшая дочь Ольга поправила свою шапочку с двумя «рогами» и помпонами, подошла к трельяжу у окна и сняла с зеркала бусы, — можно я их надену? — Ты чего, Оля? Это для Ириши бусы, свадебные. Видишь, на них привязаны фигурки богинь: Вирьавы — Хозяйки леса, Масторавы — Матери земли и Ведьавы — Хозяйки воды. Они обереги будущей семейной жизни. Возьми лучше пояс для Ирины, помоги ей завязать. — Кто тут поминал мое имя? — Из своей комнаты выплыла павой Ирина в национальном костюме. — Красавица, — прошептала Татьяна Сергеевна и тут же по древней традиции расплевалась в три стороны. — Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. — Я тебе помогу! — горячилась Ольга, в три оборота наверчивая Ирине плетеный поясок поверх мордовской расшитой свадебной рубахи, которая единственная была длиной до щиколоток, как и положено невесте. — А нам что делать? — смеялись Лена и Наташа. — Приданое развешивайте! — громко заявила вошедшая в комнату Анна Андреевна. — Девочки, заносите! Лана, Нина и Людмила, держа ворохаˊ одежды, полотенец, платков и скатертей, вошли и сразу потянулись к Ирине целоваться. — Мама, — Ирина чмокала подруг, — познакомься… — Одеваемся в свадебное, гостьи дорогие! — приветственно кивала Татьяна Сергеевна. — Люди ждут! — Мы с Лесей пойдем в поле, — перекрикивая женский гомон, громко сказала Алика. — Цветов нарвем и начнем плести венки. Мы возьмем на время вашу машину, тетя Аня? — Да бери, доча, мы уже все тряпки из нее выгрузили, а ключ я оставила в замке зажигания. Ой, уморюсь я в узкой рубахе, а моего размера не было. Пусть девочки раскладывают все, что мы привезли, везде, где только можно! Красивше будет! — Не унималась Анна, ее хлебом не корми — дай только показать народные промыслы. — И на забор вешайте рушники, то есть полотенца, и на крыльцо, и из окон на стены вываливайте. — Получится пряничный домик, — улыбнулась Ирина. — Да, маловато, — озабоченно проговорила Анна, по-своему поняв замечание Невельской. — По купеческим записям, приданого на свадьбах было раза в три больше. Одних рубах невесты должна насчитываться дюжина, и жениховских тоже. Полотенец и скатертей по десять штук, ручных платочков и тканых половиков по пятьдесят. И все расшитые. По пятнадцать-двадцать лет готовились к свадьбе. — Распрямившись от развязанного узла со скатертями, Анна выпятила вперед грудь восьмого размера. — А теперь пора начинать той-запой! — Так у нас самогонка в подполе, за нею лезть нужно, — растерялась Ольга, поправляя песцовые помпоны на своей шапочке. — «Той-запой» не тот запой, не радуйтесь, — засмеялась Анна. — Это значит, что нужно запевать свадебные песни. — Я их не помню, — забеспокоилась Ольга. — Их никто не помнит, будем петь кто что хочет! Одновременно! — распорядилась директор краеведческого музея. — Ой, сколько я песен знаю! — напомнила о себе Людочка, натягивая праздничную поневу прямо на платье. Нина подошла к делу более ответственно и надевала льняную рубаху на голое тело, как и положено по обряду. |