Книга Песнь златовласой сирены. Тайна воды, страница 41 – Франциска Вудворт

– Лоран, по Академии ходят слухи, что вы виновник вчерашнего происшествия. – Ректор не стал тянуть и сразу же огласил причину моего вызова.

«Какого именно?» – тут же спросила его, протянув записку.

– Вандализм в оранжерее. Сломали и похитили цветы с редкого сорта розы, который с огромным трудом удалось вырастить в нашем климате. Профессор Вирея готовила доклад на эту тему и собиралась выступить на ежегодном собрании цветоводов, демонстрируя цветок.

Услышав такое, я внутренне содрогнулась и прокляла утончённый вкус рыжего, умудрившегося выкрасть самый ценный экземпляр. Тем не менее постаралась никак не показать своего состояния.

«Зачем мне это?» – задала вопрос ректору, всем своим видом демонстрируя изумление.

Он кашлянул в кулак. Видимо, доложили о вандализме недавно, и тотчас вызвал меня к себе, а вот теперь вспомнил о моём поле и понял, что поспешил с выводами.

В приёмной раздался шум, и в кабинет ректора ворвалась взъерошенная женщина в очках, прижимающая к себе увесистый горшок, из которого сиротливо торчал обломанный стебель.

– Я хочу видеть мерзавца, который сделал это! – воинственно воскликнула она, поставив горшок на стол ректора.

– Профессор Вирея, возьмите себя в руки! Вы что себе позволяете?! – Ректор с тоской посмотрел на сукно, обсыпанное землёй из горшка.

– Три года!!! Три года я экспериментировала с удобрениями, ночей недосыпала, выводя нужную формулу…

– Профессор…

– Ты? Это ты сделал?! – обратила она внимание на меня.

– Адепт Лоран ничего не делал, – тут же встал на мою защиту ректор.

– Не верю! – Она полезла в карман мантии и, достав пузатую бутылочку, со стуком поставила её на стол. – Вот!

– Что это?

– Зелье правды. Я не уйду отсюда, пока вы не найдёте виновного!

– Профессор, мы не будем проводить экспериментов над адептами! К тому же без разрешения своего опекуна адепт Лоран ничего принимать не будет.

– Значит, вызывайте!

– Профессор, в этом кабинете только я решаю, что мне делать, – с нажимом произнёс ректор, теряя терпение.

Пока они не поругались и желая снять с себя обвинения, я подошла к столу и взяла бутылочку, глазами спрашивая, что с ней делать.

– Вы согласны принять его? – удивился ректор, и я кивнула. – Но вы же не можете говорить.

– Неважно, – махнула рукой Вирея, доставая платок и протирая запотевшие очки, – соврать не сможет.

– Сколько нужно выпить?

– Десять капель на стакан воды.

Ректор подошёл к графину и налил в стакан воды. Профессор взяла пузатую бутылочку, отсчитала десять капель, потом посмотрела на меня и добавила ещё две, после чего протянула мне стакан. Я взяла недрогнувшей рукой. После того как дегустировала яд у отца Кайла, уже ничего не страшно. К тому же гаярда беспокойства не проявляла. Смело выпила до дна и посмотрела на присутствующих.

– Через сколько действует? – спросил профессора ректор.

– Сразу, только действие кратковременное. Не больше пары минут.

– Лоран, ты сломал эту розу? – обратился ко мне ректор.

Я отрицательно покачала головой.

– А если он был не один? – тут же встряла Вирея.

«Я ещё ни разу не была в оранжерее», – написала я ректору. Тот прочитал и сжал листок в руке.

– Что там? – насторожилась женщина.

– Лоран даже в оранжерее ещё ни разу не был, а вы напали на него, – с осуждением произнёс ректор, глядя на профессора.

– Это не ты? – посмотрела Вирея на меня.

Я отрицательно покачала головой, а она неожиданно расплакалась.

– Профессор Вирея… – растерялся ректор и плеснул уже ей в стакан воды.

– Три года… – твердила она, вытирая слёзы.

У меня сердце сжалось от такого неподдельного горя. Профессор отчаянно рыдала, ректор побледнел и пребывал в растерянности, не зная, как её успокоить, я же испытывала муки совести и мысленно костерила рыжего.

Подойдя к горшку, погладила стебель розы, прося у него прощения. Неожиданно почувствовала покалывание на кончиках пальцев и, движимая интуицией, позвала силу земли. Получила слабый отклик. В земле, которая была в горшке, совсем не чувствовалось силы. И я начала вливать свою, ощущая, как она, питая корни, перетекает в растение.

Силы оказалось слишком много для такого горшка. Тесно. Стебель начал на глазах расти ввысь, а корни пробили горшок и устремились к полу.

– Лоран! – кинулся ко мне ректор, оттаскивая от горшка. Но растение успело расцвести, и по кабинету поплыл насыщенный запах розы.

– Кристалл… – очнулась от оцепенения профессор и спешно зашарила по карманам. Найдя, сунула кристалл мне в руки. Почти сразу тот раскалился, и я бросила его на сукно, схватившись за край столешницы. Раздался треск. Стол задрожал. Его ножки на глазах стали расширяться и прорастать корнями в пол.

– Мой паркет! – в отчаянии воскликнул ректор, и это меня отрезвило. Сила схлынула, оставив после себя слабость, и я привалилась к столу.

Вирея бросилась к горшку с таким счастливым лицом, как будто сегодня сбылись все её мечты. Погладив широкий стебель в руку толщиной, она перевела взгляд на кристалл и взяла его в руки.

– Он влил в кристалл годовой запас?..

– Скажите лучше, как вы будете корни из моего стола извлекать? – с расстроенным видом покачал головой ректор, осматривая повреждения. И действительно, корни розы пробили горшок и столешницу и тоже ушли в пол.

– Я требую перевести этого адепта на наш факультет! – поправив на носу очки, решительно произнесла профессор.

– Поздно. Этот адепт уже зачислен на факультет боевой магии.

– Почему моего подопечного опять вызывают к вам, не уведомив меня?! – в довершение всеобщего беспорядка в кабинет ворвался Харн, да так и застыл на месте, осёкшись.

– Уводите своего подопечного с глаз моих! – воскликнул ректор.

Мне не нужно было повторять дважды. Обретя второе дыхание, я выпрямилась и решительно зашагала на выход.

Стоило покинуть приёмную, как вся моя благодарность к опекуну за то, что помог выйти из неловкого положения, растаяла. У дверей стояла Миллисент, сияя, как летнее солнце.

– Лоран, вы как? – с тревогой спросила она, только я отшатнулась и бросила недобрый взгляд на Харна.

«Говорят, что у мужчин при виде красивых женщин отказывают мозги и развязывается язык. Жаль, что и принцы подвержены этой слабости!»

Вырвав листок из блокнота, я впечатала его в грудь Харна и, ни на кого не глядя, пошла от них.

– Лоран?! – воскликнула мне вслед сирена.