Книга Кладбище Кроссбоунз, страница 52 – Кейт Родс

Не дочитав заметку до конца, я бросила газету на кофейный столик. Энджи через мое плечо посмотрела на фото.

– Такая молоденькая, да? – проворковала она. – Бедняжка.

Я еле сдержалась, чтобы не послать эту прилипалу куда подальше с ее сочувствием. Потерла глаза, но так и не смогла отогнать от себя образ Мишель, как она одна в темноте царапает ногтями кирпичную стену. Этот мерзавец наверняка схватил ее в пятницу вечером, сразу после того, как я дала ей денег. Может, он видел нас вместе, когда мы сидели на стене. При этой мысли у меня свело живот.

Половина одиннадцатого утра. Если убийца все еще удерживает ее, то она наверняка уже еле дышит. У него двое суток, чтобы выгравировать на ее коже свои любимые символы. Но звонить Бернсу, чтобы сообщить ему, что его версия развалилась, бесполезно. Пусть Уилл и лежал в больнице, пока пропадали новые женщины, у полиции все равно имелась масса способов доказать, что он к этому как-то причастен.

Энджи не торопилась выполнить мою просьбу, пока я не сказала ей, что приказ поступил от самого Бернса. Тогда она щелкнула каблуками и тотчас пришла в движение, испугавшись, видно, что упустит шанс повышения по службе. Дорога до больницы заняла всего десять минут, небо над головой грозило в любую минуту разразиться снегопадом. Рядом с нами на светофоре остановилось с десяток мотоциклистов, все, как один, затянутые в яркие лайкровые костюмы.

Меня никогда не переставало удивлять упрямство лондонских байкеров. Каждый год они десятками гибнут на улицах и все равно в любую погоду с ревом носятся на своих железных монстрах.

Когда мы прибыли в больницу, этаж, где лежал Уилл, встретил нас тишиной. Рядом с дверью в его палату дежурили двое полицейских, будто он в любую минуту мог вскочить с койки и броситься наутек. Не иначе как Лола уже приходила проведать его. На тумбочке рядом с кроватью стоял пакет с персиками и открытка с требованием, чтобы он немедленно выздоравливал. Подпись Лолы украшал ряд сердечек и поцелуйчиков.

Я потрогала его лоб. Кожа горячая и липкая. Пока что Уилл не заметил моего присутствия. Взгляд был устремлен на закрытое окно, будто он пытался сосчитать облака. Я присела на край постели и попыталась взять его за руку. Но обе они в постоянном движении, как мотыльки порхают от груди к лицу. Может, палата полна мух, которые видны только ему? Вены на шее напоминали толстые веревки. Он негромко разговаривал сам с собой, как актер, впервые читающий новую роль.

– Уилл, ты слышишь меня?

Брат продолжал что-то бормотать. С тех пор как я видела его в последний раз, он перенесся куда-то далеко-далеко. Даже закричи я во всю мощь легких, он вряд ли услышал бы. Одно хорошо – металлическая рама в ногах крепко удерживала его на кровати. Я испуганно прикрыла рот руками. В таком состоянии не слишком-то уснешь. В карточке принимаемых препаратов на спинке кровати значились регулярные дозы седативного нембутала и эксодола для снятия болевого синдрома. Теперь понятно, почему он дергается. Но никакие болеутоляющие и седативные препараты не помогут. У него ломка. Когда он пришел в себя, ему засветили две недели сущего ада.

Откуда-то появился Шон. Незамеченным прошмыгнул мимо радара Энджи, поскольку облачен в белый халат. Сама Энджи сплетничала в коридоре с каким-то интерном так увлеченно, будто от этого зависела ее жизнь.

– Ему уже лучше, – тихо заметил Шон.

Я не сводила глаз с лица брата. Его выражение менялось постоянно. Уилл то улыбался, то строил гримасы: казалось, его снова и снова заставляли смотреть фильм ужасов.

– Я бы так не сказала.

– Тебе, конечно, все видится иначе, – ответил Шон и встал рядом со мной. Его рука почти касалась моего плеча. – Ты в курсе, что твои друзья-полицейские допрашивали меня? Пытались вытянуть самые кровавые детали наших отношений.

Этот наглец, как назло, по-прежнему хорош собой – этакий герой волшебной сказки, который спасает принцесс. Когда он наклонился и поцеловал меня, я все еще пребывала в шоке и не сразу оттолкнула его. Но было в его прикосновении нечто пугающее. Нечто нарочитое, будто он спланировал его заранее. Пальцы, сжимавшие мне запястье, холодны как лед.

– Шон, прекрати! – резко сказала я и выдернула руку. На его лице возникла растерянность. Возможно, он не привык, чтобы его отталкивали, и это ощущение для него в новинку.

– Это ты виновата, Элис. Я не могу думать ни о чем другом. – Он впился в меня своими синими глазами. – В голове у меня сейчас полный разброд и разгром.

Я не знала, что на это ответить.

– Извини, что тебя донимает полиция, – сказала я и вновь переключила внимание на Уилла. – Но для меня сейчас самое главное – он.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог? – Шон продолжал говорить, но теперь отвернулся от меня куда-то в сторону. В следующую минуту за ним захлопнулась дверь.

Этот звук на мгновение вырвал Уилла из его призрачного мира. Его взгляд даже обрел фокус, словно кто-то подкрутил объектив подзорной трубы.

– Эл, ты их видишь? – прошептал он.

– Кого?

– Они там, снаружи, – он теперь улыбался и показывал на окно. – Их там несколько десятков.

Я тоже посмотрела в ту сторону. Там ничего не было, кроме стены морга и полоски серого зимнего неба. Я легонько похлопала его по руке:

– Все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться.

Его зрачки расширились.

– Ангелы вернулись, Эл! Открой окно.

– Я не хочу, чтобы ты простудился.

– Впусти их! – Его голос сорвался на крик. Я слегка опустила стекло, буквально на несколько сантиметров, и мне в лицо тотчас дохнуло сквозняком. – Шире!

Тело Уилла напряглось и подалось навстречу чистому морозному воздуху. Выражение его лица тоже изменилось. Пожалуй, самое подходящее слово тут – экстаз. Он раскинул руки, приготовившись взлететь. Слезы застилали мне глаза. На мое счастье, рядом с кроватью оказалась коробка с бумажными носовыми платками, так что мне было чем вытереть заплаканное лицо. Затем я встала и, не оборачиваясь, шагнула к двери.

За годы я имела дело не с одной сотней пациентов, страдающих самыми разными иллюзиями. Так, например, один мужчина считал, что он Джон Леннон, а одна девушка вбила себе в голову, что она страшная уродина и люди на улице разбегаются, увидев ее. Пенсионер, проснувшись как-то утром, не узнал собственной жены – ее место якобы заняла другая женщина. Увы, одно дело – посторонние люди, и совсем другое – близкий человек. Все равно что навсегда потерять его, похоронить заживо и не иметь повода оплакать.

Бернс ждал меня в коридоре. Он даже не пытался встать на ноги – приберегал энергию для чего-то более важного. Из-за двери донеслись завывания Уилла. Сначала тонкий, похожий на флейту звук, который затем перешел в самый настоящий вой. По всей видимости, до него дошло, что ему никак не взмыть с постели и не вылететь в окно, чтобы пронестись над крышами и верхушками деревьев. На вой по коридору уже спешила сестра, чтобы вколоть успокоительное.