Онлайн книга «Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?»
|
Фрэнк пощупал ее, посмотрел на свет и произнес: – Деньги настоящие, Эд, подделки я обычно сразу определяю. Но за каким чертом Стэнтону передавать ее анонимно? – Непонятно пока, и Вернеке исключать тоже рано. Я слышал их голоса по телефону, но точно ничего сказать не могу. А хотелось бы – это может иметь прямое отношение к делу. Фрэнк записал в свою книжку серийный номер нашей банкноты. – Попробую выяснить, откуда она взялась. Банки записывают номера всех тысячедолларовых билетов, которые выдают клиентам. Это наверняка Стэнтон, только зачем ему… – А если он не хочет, чтобы его семья – или кто-то из семьи – знала, что он оплачивает расследование? Честно говоря, я вообще не предполагал, что Стэнтон может позволить себе подобные расходы. – Наверное, не такой бедный, каким представляется. Так многие поступают: говорят, что ничего у них нет, а сами заначивают деньжонки на черный день. – Уж очень он щедрый. Мы могли бы начать расследование с гораздо меньшим задатком. С денежной стороны я бы скорее поставил на Вернеке. Интересно, так ли уж мал его небольшой доход? Фрэнк сдвинул шляпу на затылок: – Это я тоже попытаюсь выяснить, Эд: мне самому теперь интересно. Штука баксов сильно меняет взгляд на проблему. Если кто-либо из семьи считает смерть Салли подозрительной, у него наверняка имеется причина. Посмотрим, что у нас есть на Вернеке и на Стэнтона. Если купюра приведет к кому-то из них, я возьму его в оборот: он должен что-то знать, раз тратит такие деньги. Не помешает также пообщаться с докторами, осматривавшими Салли. – Большое спасибо за помощь, Фрэнк. Спроси их, нельзя ли дать сердечнику что-то такое, чтобы сердце остановилось, а другие симптомы отсутствовали. – Непременно. Держи меня в курсе, ладно? Бассет ушел. Пока я набирал шифр, чтобы снова запереть сейф, вернулась Моника Райт. Я усадил ее за стол в кабинете и стал диктовать, расхаживая по комнате – так мне легче думалось. Начал я с того, о чем говорила Салли в четверг нам с дядей Эмом. Рассказал, как догнал ее на лестнице и что мы делали после. Старался припомнить каждую мелочь. Поведав, как заснул в кресле, я заметил, что наступил полдень. – Не хотите пойти перекусить, Моника? – Прямо сейчас? Я хочу знать, что произошло дальше! Я усмехнулся, видя такую заинтересованность, и помрачнел, вспомнив, что дальнейшее совсем не смешно. – С этого момента все будет хуже и хуже – рекомендую сначала поесть. – Хотите сказать, что… – Ладно, продолжим, – вздохнул я. – Это легче, чем объяснять. Завершив рассказ о ночных событиях, я произнес: – Работы у нас примерно на полчаса. Будем продолжать или сделаем перерыв? – Да, пожалуйста! Давайте закончим! Я продиктовал все, что запомнил из разговоров с Вернеке, Стэнтоном и нашим марсианским клиентом. – Ну все, пойдем поедим. Я запер офис, и мы съели ленч. – Мистер Хантер… – сказала Моника за кофе. – Эд, – поправил я. – Я же вас Моникой называю. – Эд, вы ничего не выдумывали, когда диктовали? Все так… – Да, все так и было. Она поежилась: – Ужас какой. Может, если бы вы спали не в кресле… – Мисс Райт, есть услуги, которые детектив клиенту оказывать не обязан. Она покраснела, но сдаваться не стала: – Но ведь она не являлась вашей клиенткой! Денег с нее вы не взяли. – Послушайте, Моника. Девушка страдала психическим расстройством. Ее пугала предстоящая одинокая ночь, и я рад, что остался с ней, но рад и тому, что… Я замолчал, не зная, чему тут, собственно, радоваться. Не заночуй я в этом чертовом кресле, хуже уж точно не было бы. Если Салли действительно умерла от сердца, а я в тот момент находился бы рядом в буквальном смысле, хуже было бы только мне, но не ей. Если же Салли все-таки убили, я, возможно, спас бы ее… Но Салли не могли убить. Почему же тогда некто готов выложить за расследование тысячу долларов? – Черт! – воскликнул я. – Пойдемте лучше обратно. В офисе я выдал Монике бумагу, и она села перепечатывать свои записи. Я не понимал, почему ее слова вызвали у меня такое раздражение, заставив оправдываться даже перед самим собой. А то, что с тех пор Моника ни слова не упомянула о Салли, злило еще больше. – Мне надо кое с кем повидаться, – сказал я. – Если кто-нибудь позвонит… Телефон зазвонил в этот самый момент. – Ну что, вызвал свою стенографистку? – спросил дядя Эм. – Как у тебя дела? – Закончил диктовать и собираюсь к Бену Старлоку. – Хорошо. Возможно, он Салли направил к нам без задней мысли, но о деталях расспросить не мешает. – И удостовериться, что он действительно направил ее. – Об этом я не подумал. С уборщицами я пообщался – ни одна из них никого не видела в здании в ночь воскресенья. С этой стороны нам к клиенту не подобраться. Либо он приходил до того, как они явились на работу, либо воспользовался пожарной лестницей и на обратном пути. Теперь поеду к Салли домой. – Давай. Прочеши там все частым гребнем. Я провел лишь поверхностный осмотр – Фрэнк уже направлялся туда, и я мог с чистой совестью сказать ему, что ничего не трогал. Кстати, он заходил сюда, Фрэнк. Приглашает тебя на покер сегодня вечером. – Не знаю… Может, еще поработать придется. Позвоню ему в любом случае. Как твоя стенографисточка? – Прелесть. – Слышу урчащие нотки, – засмеялся дядя, – но говорить откровенно ты не можешь. Рассказал Фрэнку о нашем клиенте? – Да. – Ну и хорошо. Я рад, что он знает про деньги – вопросов к нам в случае чего не возникнет. Не забывай: мы просто храним их, пока не выясним, чьи они. – Не будем перегибать с этикой – особенно теперь, когда Бассет про них узнал. Он, между прочим, серийный номер записал и хочет разнюхать насчет финансовых дел Стэнтона и Вернеке. – Ясно. Когда закончу с квартирой Салли, вернусь сюда, но это будет часа через два-три, не раньше. С домовладельцем тоже поговорю, все равно надо зайти к нему за ключом. Развлекайся, пока меня нет, только дверь запри. Я буркнул что-то в ответ и повесил трубку. На улице было жарко, но мне захотелось пройтись. Бен еще не вернулся с ленча. – Приветик, Эд! – воскликнул он, входя в дверь. – Что, опять работа понадобилась? Уже? – Пока нет, но кто знает? – Пошли в мою берлогу. Нет, серьезно, как у вас с Эмом дела? Надеюсь, хорошо? – Ну, в золоте не купаемся, так ведь рано еще. Не обанкротились пока, и то ладно. |