Онлайн книга «В объятьях богини раздора»
|
А управляющий уже шёл к ней, протягивал руки. Кровь бросилась Наталье в лицо, слёзы подступили к глазам, и сердце заколотилось в горле. Она встала, намереваясь убежать, но Шемет уже подошёл: – Не отказывайте! Ну что вам стоит? Скажете аккомпаниатору, какое сопровождение вам нужно, и он всё сделает. Пожалуйста! – Зачем вы? Зачем?.. – лепетала Наталья. – Нет, я не могу! – Прошу вас, – он твёрдо взял её за руку. На неё смотрел весь зал. Её ждали. С бьющимся сердцем Наталья поднялась на невысокую сцену. Что петь? Что спеть такого, что подойдёт здешней публике и будет уместно? Наклонившись к музыканту, она шепнула: – Здравствуйте… Вы сможете сыграть «Люблю тебя сейчас»? Стихи Бродского… её ещё поёт Полина Агуреева… У неё почти не было надежды… Но музыкант кивнул! И вот уже зазвучали первые – пронзительные – аккорды. – Люблю тебя сейчас, не тайно – напоказ. Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю… Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас, а в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю. Наталья от волнения закрыла глаза. Но голос не дрожал, звучал искренно, интимно. Плыл, выпевал, выводил послушно фразы. Не совсем песня – мелодичный речитатив с песенной интонацией, Наталья не знала, понравится ли публике её выбор. Зал молчал. Её ухо не улавливало ни звука, ни малейшего шороха. – В прошедшем «я любил» – печальнее могил, все нежное во мне бескрылит и стреножит, хотя поэт поэтов говорил: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» Она осмелилась наконец взглянуть в зал. Все лица были повёрнуты в её сторону. Десятки глаз смотрели на неё. Никто не ел. Ни у кого не было в руках бокала или чашки. Официанты стояли у стен. Бармен подпёр рукой щёку, облокотился на стойку. – Так говорят о брошенном, отцветшем, и в этом жалость есть и снисходительность, как к свергнутому с трона королю. Есть в этом сожаленье об ушедшем стремленье, где утеряна стремительность, и как бы недоверье к «я люблю»… Внутри нарастало ощущение победы. Кураж. Её слушали… Её слушали!!! – Люблю тебя теперь… Без обещаний: «Верь!» Мой век стоит сейчас – я вен не перережу! Во время – в продолжении «теперь» – я прошлым не дышу и будущим не грежу. Приду и вброд и вплавь к тебе – хоть обезглавь! С цепями на ногах и с гирями по пуду. Ты только по ошибке не заставь, чтоб после «я люблю» добавил я и «буду». Она не искала глазами Влада, не думала о муже. Жизнь, судьба – вот к кому обращалась её истосковавшаяся, изголодавшаяся по вниманию публики душа. Голос звучал проникновенно, страстно. – Ах, разность в языках! Не положенье – крах! Но выход мы вдвоем поищем и обрящем. Люблю тебя и в сложных временах – и в будущем, и в прошлом, настоящем! Она замолчала и перевела дыхание. Взглянула – и зал зааплодировал. Шемет, успевший сесть, встал, громко хлопая. За ним стали подниматься остальные мужчины. Стояли и аплодировали – ей! – Браво! Браво! Управляющий выхватил откуда-то букет и понёсся к сцене. «Откуда он взял цветы?» – мелькнуло у Натальи. В следующий момент она приняла колкие розы, управляющий шустро наклонился и поцеловал ей руку. У Натальи голова пошла кругом. – Ещё! – закричал кто-то из зала. И тут же понеслось: – Спойте ещё! Любую! Что хотите! – Спойте, Наталья, – шепнул ей Шемет. – Я оплачу ваш бенефис… – Спойте! Спойте! Просим! – неслось со всех сторон. Аккомпаниатор, полуобернувшись от рояля, ждал, что она попросит его сыграть. А на неё накатила давно забытая волна горячего, всепоглощающего счастья. – Хорошо! – «Целую ночь соловей нам насвистывал…» – Наталья посмотрела вопросительно на человека за роялем. Тот одобрительно кивнул, пробежался пальцами по клавишам… – Целую ночь соловей нам насвистывал… город молчал, и молчали дома, белой акации гроздья душистые ночь напролёт нас сводили с ума, – повела мелодию Наталья. Зрители тихонько, стараясь не шуметь, отодвигали стулья, усаживались. И наступила тишина. – Сад весь умыт был весенними ливнями, в темных оврагах стояла вода. Боже, какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда, – широким, просторным голосом выводила Наталья. Она пела. Она пела! Её пение было нужно, его хотели, ей внимали, её слушали. И, как в первый раз, когда она закончила, зал взорвался аплодисментами. Наталья поклонилась. У неё запершило в горле, и она едва стояла на ногах. – Дорогие гости, Наталья подарила нам поистине волшебные минуты, – звучно заговорил в микрофон управляющий. – Но мы не можем её больше задерживать. С нами была удивительная певица Наталья Ильина! Спасибо, Наталья! – Спасибо! Спасибо! – неслось со всех сторон. Влад догнал Наталью на выходе из ресторана. Он накинул ей на плечи шарф, забытый на стуле. – Что это за манера – представлять, как цыганскую звезду? – слабым голосом спросила Наталья. – Это для того, чтобы тебя запомнили, – пояснил Влад. – Поздравляю! Поздравляю! Неслыханный успех! Шемет доволен. Он просил позвонить завтра. Влад взял из её рук букет. В машине она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она пела… подумать только, она пела романсы, и больше ста человек стоя слушали, как она поёт! Кричали «Браво!», хлопали, просили ещё… – Я пьяная, – не открывая глаз, сказала Наталья. – Ещё нет. – По голосу она поняла, что Влад улыбается. – Но у меня есть бутылка отличного вина и ужин… ты любишь роллы? Мы поужинаем и займёмся триумфальным сексом… – Обожаю… Они ели роллы и пили испанское вино из запасов Влада. – Боже, как хорошо! – то и дело восклицала Наталья. – Спасибо, Господи! Как хорошо! Его глаза напротив, его улыбка, объятия, его близость после такого вечера – Наталье казалось, что она ещё никогда не испытывала такого полного, всепоглощающего счастья. Эта ночь стала её триумфом, её победой, и Наталья торжествовала, ликовала каждой клеточкой своего существа. – Что с тобой? – спросил Влад, когда они, жаркие, измученные, раскатились по сторонам кровати. – А что со мной? – Наталья и не хотела, а губы сами собой складывались в улыбку. Его глухой, чуть хрипловатый голос в темноте, после всего – какое же это чудо, какое блаженство! – Ты сегодня как тигрица. – Влад сонно рассмеялся. – Вот видишь, как влияет на тебя ресторанное пение… «Это не ресторанное пение, – мысленно возразила Наталья. – Это – новая я». Но сказала другое: – Спасибо тебе. Если б ты не настоял на ресторане, я не узнала бы такого счастья… |