Онлайн книга «Лабиринты»
– Это старик Эбигер, – говорит хозяин «Медведя» и принимается раскуривать сигару. Латчер заказывает литр беци. [63] Кельнерша вопросительно смотрит в сторону длинного общего стола, за которым сидит хозяин. Он толстый, коренастый, в рубахе без ворота и жилетке нараспашку. Он встает и подходит к Латчеру. – Литр беци – такого у нас не водится. По двести наливаем. Латчер разглядывает трактирщика: – Зеппу Шлагинхауфен, стало быть, теперь хозяин «Медведя»? Он же и председатель общины, надо думать? – Да уж, надо думать, – говорит трактирщик. – Так вы меня знаете? – А ты подумай, – говорит Латчер. – Ах ты, господи! – У трактирщика словно пелена спала с глаз. – Да ты никак Ваути Лохер? – Тугодумом ты был, тугодумом и остался, – говорит Латчер. – Ну что, дадут мне литр беци или нет? По знаку трактирщика кельнерша приносит водку, наливает Латчеру. Тот, по-прежнему в мокрой от снега меховой шубе, залпом выпивает рюмку и наливает себе вторую. – Откуда же ты, черт эдакий, взялся? – спрашивает трактирщик. – Из Канады. – Латчер снова наливает себе, выпивает и снова наливает. Трактирщик раскуривает сигару. – Вот Клери-то удивится, – говорит он. – Какая Клери? – Хе-хе, Клери Цугбрюгген. Которую у тебя Дёфу Мани тогда увел. – А, ну да. – Латчер снова наливает себе. – Клери теперь жена Дёфу. Совсем забыл про это. – Клери тогда забрюхатела от тебя, а все ж таки стала женой Дёфу, фрау Мани. Латчер слегка ошарашен. И снова пьет. – Кто родился-то? – Мальчонка, – отвечает трактирщик. – Теперь уж сороковник ему. Вон, видишь? В карты режется, там, под генералом Гизаном. Латчер даже не смотрит в ту сторону. – Ну и кем же ты стал в Канаде? – спрашивает трактирщик, попыхивая сигарой. – Уолтом Латчером стал. – Воут Ла-атчер! – Трактирщик изумлен. – Вот так имечко, умора! – По-ихнему так мое имя произносится, не Лохер, а Латчер. – Ну а к нам чего пожаловал? – Трактирщик вдруг настораживается, хотя и сам не понимает почему. – Живете вы тут препаршиво, как и прежде. – Латчер ухмыляется. В своей тяжелой шубе он порядком взмок, хотя шнапс хлещет как воду. – А чего ж? Иначе-то как жить в этой дыре? Здесь же вечно не дождь льет, так снег сыплет, – вздыхает трактирщик. Проворонили они тут в долине момент, когда могли бы приладиться к новым временам, чуть не все местные поуезжали, живут теперь на равнине, а остались, попросту говоря, недоумки, которые плевать хотели, что бедней их только церковные мыши. Сам-то он, трактирщик, тоже не шибко благоденствует. Быть главой здешней общины, самой убогой во всем Оберланде, мало чести. Да еще и в семье у него не все гладко. Первая жена, Эмми, дочка Оксенблутта, очень уж долго не могла забеременеть, потом все же помог доктор-чудодей из Аппенцеля. Родился Зему, да жена, видно, уже стара была, чтобы рожать, вот родами и померла. Через год он снова женился, на молодухе из Флётигена, дочка у них, звать Энни, только что конфирмацию прошла. А матери ее всего-то тридцать два, он, трактирщик, староват для ядреной горячей бабенки, так что приходится смотреть за ней в оба. Латчер тем временем опрокидывает рюмку за рюмкой, невозможно понять, интересны ли ему россказни трактирщика. – В Канаде, – сообщил он сухо, – я собственник такого кусища земли, что побольше всего Бернского Оберланда. Уран, нефть, железная руда. – Потом он спрашивает: – И сколько же дворов теперь в вашей горной глуши? – Шестнадцать. Остальные все поразъехались. – А учитель и полицейский откуда? – Учительница приезжает из столицы, полицейский – из Конигена. Он и лес охраняет. – Училка и полисмен не в счет. Реально, значит, четырнадцать семей. Я вам оставлю четырнадцать миллионов. У трактирщика глаза вылезают на лоб. – Четырнадцать миллионов? – Он не верит, смеется: – Эк куда хватил. Тебе это не по карману. – Мне и чего подороже по карману, – говорит Латчер. Трактирщику становится не по себе. – Четырнадцать миллионов? За здорово живешь? – Не за здорово живешь. Вы должны прикончить Дёфу Мани. – Дёфу Мани? – Трактирщик не верит своим ушам. Латчер повторяет: – Дёфу Мани. – Укокошить? Дёфу? – Трактирщик в полной растерянности. – Чего смотришь как баран! Я дал клятву, что с ним поквитаюсь. Давно уже. Вот и вспомнил сейчас. И клятву сдержу. Трактирщик во все глаза глядит на Латчера: – Треплешься? – Это еще почему? – Лишку ты выпил, вот почему. – Трактирщику вдруг становится очень холодно. – Я никогда не пью лишнего. – Латчер снова наполняет свою рюмку. – Клери-то в летах уже, – задумчиво говорит трактирщик. – Клятва есть клятва, – стоит на своем Латчер. – Ты спятил, Воут Лаатчер, – уверенно заключает трактирщик, отходит к стойке и возвращается с рюмкой шнапса. – Умом тронулся. – А хоть бы и так. Могу себе позволить, – говорит Латчер. – Кому же ты собрался отомстить? – До трактирщика постепенно доходит, что его собеседник не шутит. – Клери или Дёфу? Латчер глубоко задумывается, наконец отвечает: – Забыл. Но я не забыл – я должен отомстить, потому что дал клятву. – Сумасшедшее дело. Ну просто сумасшедшее. – Трактирщик качает головой. – Может быть, – соглашается Латчер. Трактирщик молчит, пьет, наконец нерешительно предлагает: – Тридцать миллионов? – Четырнадцать, – стоит на своем Латчер. – Вы и эти-то деньги не сумеете употребить на что-нибудь дельное. – А когда? – спрашивает трактирщик. – Через десять дней. – Завтра созову общее собрание, только без полицейского, – предлагает трактирщик. – Валяй. – Они на такое не пойдут! Латчер смеется: – Правильно, побегут со всех ног! И Дёфу Мани, конечно. Знаю я этого обалдуя. – Латчер встает. – Отнеси бутылку в мою комнату. – Фрида, приготовь четырнадцатый номер, – распоряжается трактирщик. Кельнерша проворно взбегает по лестнице на второй этаж. Латчер провожает ее взглядом. Трактирщик, заметив это, говорит: – Помощница у меня справная! Старшая дочка Бинггу Коблера. |