Книга Папины дочки, страница 20 – Тасмина Перри

— У вас найдется немного времени? — поинтересовался Чарлз Макдоналд не столько дружеским, сколько деловым тоном.

— До восьми часов мне спешить некуда. А что?

Он мягко взял ее за локоть и повлек за собой к двери.

— Можем мы с вами уединиться на пятнадцать минут? — спросил он. — Нужно поговорить об одном деле, вам это будет интересно.

Камилла почувствовала легкое волнение, когда они приблизились к ее кабинету, находившемуся на втором этаже.

Она ожидала, что разговор будет касаться увеличения объема ее работы, но Чарлз вдруг снял с вешалки ее плащ.

— Нам лучше выйти, — сказал он, помогая ей одеться. — Разговор строго конфиденциальный. А тут и у стен есть уши, так что на улице безопаснее.

Выйдя из здания, они пересекли улицу и нырнули в ближайший бар, ставший излюбленным местом обсуждения юридических вопросов у сотрудников коллегии. Темное и по-диккенсовски глухое, со стульями, обитыми красным бархатом, и стенами, увешанными карикатурными сценками из судебных процессов, оно как нельзя лучше подходило для конфиденциальной беседы. Обычно адвокаты просиживали там вечерами, перед тем как вернуться в свои роскошные дома к женам и детям после рабочего дня. И все же Камилла подумала, что надежность этого заведения, когда речь идет о делах особой степени секретности, сомнительна. Возможно, Чарлз просто не хотел при всех распространяться о ее перспективах или собирался предложить ей переехать в более престижный кабинет этажом выше.

— Спасибо за высокую оценку моей работы, — сказала она, терпеливо дожидаясь, когда он посвятит ее в суть дела. — Надеюсь, мне и дальше будут доверять не менее интересные процессы.

Чарлз помолчал немного, потягивая коктейль с апельсиновым соком.

— Вообще-то дело, о котором я хочу поговорить, не относится к вашей работе, — произнес он, испытующе глядя в глаза Камилле и выдерживая длительную паузу. Она знала, что это был его обычный профессиональный прием, он пользовался им в суде и почти всегда добивался нужного эффекта. — Камилла, вы, наверное, самый амбициозный из всех начинающих адвокатов, каких мне доводилось встречать, — заметил Чарлз. — А уж можете поверить мне на слово, я перевидал их немало.

— Разве амбициозность не естественное качество для юриста, мечтающего о хорошей карьере? — улыбнулась она, уверенная, что Чарлз относится к ней с симпатией.

— Возможно. Но в вашем случае это немного необычно, если учитывать ваше происхождение. У нас работают множество выпускников прекрасных школ и университетов, но к выходцам из аристократических семей я всегда относился с осторожностью. — Он вздохнул. — Большая часть из них — избалованные лентяи.

— Вот почему вы всегда были так строги ко мне, — закончила Камилла.

Начиная постепенно понимать, в какую сторону клонится разговор, она стала внимательно рассматривать кусок льда, лежавший на дне ее бокала.

— Помните тот день, когда я пригласил вас вместе пообедать? Это была ваша первая неделя работы в коллегии, — сказал Чарлз.

Камилла помнила все отлично. Они обедали в ресторане в Белгравии, она заказала превосходно приготовленную рыбу. Когда тарелка была пуста, ей показалось, что она хочет еще одну порцию — проголодалась. Но может быть, это было всего лишь отражением ее психологического состояния.

— Помните, там за соседним столиком сидел Майкл Хезелтайн, и вы еще очень волновались, увидев его, — продолжал Чарлз.

Камилла улыбнулась:

— Конечно, я с ним поздоровалась.

— Думаю, вы смело можете еще немного выпить, — кивнул он на ее опустевший бокал. — Знаете, что я тогда подумал, заметив, как вы взволнованы? Я подумал: почему эта девушка, которая привыкла видеть среди гостей в своем доме представителей большой политики, так взволнована из-за этой встречи? В то время ваш отец еще был активным участником дебатов в палате лордов. Вы тогда сказали мне, что Хезелтайн метит в премьер-министры. Вероятно, именно поэтому вы так отреагировали на его присутствие.

— Да, он президент Оксфордского союза, и я была уверена, что все это будет иметь немало негативных последствий, — припомнила Камилла подробности того далекого разговора. И действительно, она не ошиблась: через некоторое время в парламенте начались дебаты, которые вызвали резонанс и в Оксфорде. — И еще, — добавила она, — мне казалось, что это неподходящий для него вид деятельности.

— Ну, он не так уж и плохо справился, — сказал Чарлз, и его голос стал серьезным. — Он баллотировался на пост премьера весьма успешно. Да и вы, Камилла, могли бы немало достичь на этом поприще.

Она с недоумением посмотрела на Чарлза.

— В политике? Каким образом? Я же юрист.

— Послушайте, неужели вам нравится сидеть в адвокатском кресле? — скептически возразил Чарлз. — Вы что же, не хотите подняться выше?

Камилла насторожилась. Но в его вопросе была неоспоримая истина — ее амбиции простирались далеко за пределы нынешней профессиональной деятельности. Да она и сама знала, что у нее были все данные для того, чтобы сделать успешную политическую карьеру. Она была образованна, умна, прагматична, предусмотрительна и готова рисковать в разумных пределах. Все это можно было приложить и к работе в палате, но она мечтала о большем.

— Я думала об этом, — призналась Камилла, — но я только-только начала работать как адвокат, мне еще нет тридцати.

— Годы и возраст значения не имеют, — возразил Чарлз. — Вы думаете, после тридцати в вас что-то серьезно изменится? Я тоже так думал и поэтому отказался от многих перспектив.

Камилла покачала головой.

— Я полагала, что вы считали юриспруденцию своим призванием.

— Многие адвокаты — это несостоявшиеся политики, — рассмеялся Чарлз, — и я тоже не исключение.

— Но почему же вы выбрали такой путь? Вы могли бы стать блестящим политиком.

— Мне было двадцать восемь, когда я баллотировался в парламент. Я прошел как тори, все было прекрасно, но, к сожалению, у меня не было шансов добиться большего — с моим шотландским акцентом я мог рассчитывать только на самые незначительные посты.

Он покачал головой, вспоминая ушедшие годы.

— Не могу поверить, что вы так легко сдались, — заметила Камилла, заинтригованная и смущенная одновременно.

Чарлз пожал плечами:

— Сдался. Я хорошо зарабатывал адвокатурой, у меня были перспективы, а надо сказать, что деньги имели для меня огромное значение — уже тогда у меня были жена и двое детей. Такова правда жизни. — Он понизил голос и добавил: — Если нуждаешься в средствах к существованию, устоять перед искушением в виде солидных гонораров очень сложно. Я не устоял. Возможно, это было ошибкой.

Камилла посмотрела на печальное лицо Чарлза и ужаснулась, потому что впервые поняла, какой глубокий шрам оставило в душе этого успешного и респектабельного человека нереализованное честолюбие. Возможно, ей все же стоит задуматься над его предупреждением и рискнуть, пойти дальше, не останавливаясь на достигнутом.