Онлайн книга «Девочка из города»
|
– А на этом поле весной самолеты садились, – сказала Аниска. Светлана удивилась: – Настоящие? – Ага. Настоящие. С летчиками. У нас тогда на зеленя какой-то вредитель напал – вот с этих самолетов все поле и опрыскивали. Как дождиком. – И ты видела? – Все видели. А Степка Лукошкин у летчика спросил: «Можешь без отдыха до границы долететь?» А летчик говорит: «А почему без отдыха? Мы можем на облачко присесть, отдохнуть, да и дальше!» Светлана поглядела на теплое синее небо, на крутое белое облако с темным донышком. – Как на облака присядешь? Ведь они из пара! Ты ведь знаешь, что они из пара? Ты в каком классе? – Во втором. Буду в третьем. – У, большая, а во втором. Я уже в четвертый перешла! Ты, значит, и не пионерка? – Нет. – А меня зимой приняли. А почему не вступаешь? – Не примут. – Почему? – Светлана удивленно посмотрела на нее. Аниска отвела глаза: – Я с ребятами дерусь. Они всегда дразнятся. Я и дерусь. – А почему же вожатая не заступится?! – Светлана даже плечами пожала от возмущения. – А она почем знает? – глухо сказала Аниска. – Я же не говорю, почему дерусь… Да ну и пусть не принимают. – Аниска насупила брови. И Светлана тотчас переменила разговор: – А мне мама новую форму сшила. Шерстяное коричневое платье и черный фартук с широкими плечиками. А ты в чем? – В этом. – Но ведь это ситцевое! – А еще есть синее с горошками… – Ну и не похожа на ученицу. Надо, чтобы коричневое и черный фартук. Только тебе не сошьют… – А может, и сошьют? У матери трудодней много – она у нас огородница. Попрошу, и сошьет… И отец у нас плотник. – И добавила чуть слышно: – Он сейчас в совхозе работает. А может, он там, в магазине, купит и принесет. Но Светлана только засмеялась на это: – Так он и будет помнить про твое платье! У Аниски опять сошлись брови. – Будет. Он мне в ту осень башмаки с галошами купил! – Фу, галоши! – Светлана сморщила нос. – Терпеть не могу никаких галош! Аниска хотела было вспылить. А как же в новых башмаках прямо по грязи в школу идти? Эти башмаки отцу легко было заработать, что ли? Помаши-ка топором-то с утра до ночи! Но посмотрела на Светлану и промолчала. Неужели надо Аниске еще и с ней поссориться? Лен кончился у самой лесной опушки. Аниска вдруг, ничего не сказав, побежала куда-то в сторону. – Куда ты? – закричала Светлана. Ей стало страшно: а вдруг Аниска убежит и бросит ее одну? Но Аниска не думала убегать. Она залезла в заросли шиповника, осторожно пригнула тонкую колючую ветку с розовым бутоном на конце: – Посмотри! Посмотри, красавица! Понюхай! Светлана понюхала: – Ну подумаешь! Вот розы – это да! Мама ставила в вазу – вот те пахнут! А эти что… Аниска замахала на нее рукой: – Не говори! Не говори! – Отвела ее от куста и зашептала: – Зачем так говоришь-то? Ведь ему тоже обидно! – Кому? – А шиповнику. Он зацветает, а ты!.. Светлана поглядела на нее с некоторой опаской: «Отколотит?» Но Аниска была кротка и задумчива. – Мне вот все думается: откуда он эти розовые цветочки берет? Листья зеленые, и почки зеленые, а из зеленого – вдруг розовый цветочек. Ну, откуда? Почему? Как он может?… Я вот всегда так гляжу и думаю… Ты не знаешь? Светлана ответила уверенно, но не глядя в глаза: – Конечно, знаю! Вот еще пустяки… Только… пойдем домой… – А хочешь, я тебе партизанскую могилу покажу? – А далеко? – Да нет. Вот тут через овражек. Иди за мной. Аниска бегом бросилась в овраг, заросший ольшнягом и малинником. Светлана поспешила за ней. Кусты царапали ей руки и цеплялись за платье, а под ноги то и дело подвертывались острые сучья и корявые пеньки. На дне оврага, в ручье, Светлана промочила свои желтые туфли. Кое-как перебравшись на ту сторону, она оглянулась в страхе: – Аниса, ты где? В ответ ей только шершавые солнечные листья ольшняга тихонько шелестели под ветром. Светлана, не глядя под ноги, изо всех сил карабкалась по крутой стороне оврага. Косы у нее растрепались, одна ленточка осталась где-то на ветке… Ей уже представилось, что Аниска убежала, что она осталась одна и теперь совсем пропадет в лесу… Но, выбравшись наверх, она сразу увидела Аниску. – Ты что же не откликалась?! – сердито, чуть не со слезами, крикнула она. Но Аниска сделала ей знак рукой: – Не кричи. Здесь нельзя кричать… Видишь? На бугорке, обнесенная частой оградой, зеленела большая могила. Широкая черемуха прикрывала ее свежей душистой тенью. – На этой черемухе очень много цветов бывает, – тихо сказала Аниска. – Как начнет отцветать – так с нее и сыплется и сыплется на могилу… Будто летом снежок идет… – А ты видела? – Да. – Что же, вы часто сюда ходите? – Я хожу. – Одна? – Да. – А девочки? – Они не ходят. – Ну, а почему же ты ходишь? – Так. Побыть с ними. – С кем? – Ну, с ними. Которые здесь лежат. Светлана поежилась от страха. – Ну тебя! Ты мне нарочно, чтобы я боялась! Не буду с тобой ходить, ни за что не буду! Но Аниска глядела на нее ясными и печальными косыми глазами: – А чего ты боишься? Мне их очень жалко. Ведь к ним на могилу родные не придут. Кто их знает, где у них родные? А ведь им тоже хочется, чтобы их помнили. Наши-то, деревенские, помнят – могилу каждую весну оправляют. Ну а все-таки… К ним ведь и приходить тоже надо! – Аниса, пойдем отсюда, – прошептала Светлана, – пойдем, я домой хочу! Аниска поглядела на солнце: – Что ты! Рано еще! – Все равно пойдем. Только не через овраг – там сыро. Аниска вывела Светлану на лесную тропочку. Высокие молчаливые елки и березы стали по сторонам. – А ты не заблудишься? – опасливо спросила Светлана. Аниска улыбнулась: – В своем лесу-то? Да я тут с закрытыми глазами пройду. Вот на этой елке дятлово гнездо. Видишь? |