Онлайн книга «Восемь лучших произведений в одной книге»
— Чей дом? — И Тимур заглянул в клеенчатую тетрадь. — Дом красноармейца Крюкова. Кто у нас здесь бывший специалист по чужим садам и яблоням? — Я, — раздался сконфуженный голос. — Кто это мог сделать? — Это работал Мишка Квакин и его помощник, под названием «Фигура». Яблоня — мичуринка, сорт «золотой налив», и, конечно, взята на выбор. — Опять и опять Квакин! — Тимур задумался. — Гейка! У тебя с ним разговор был? — Был. — Ну и что же? — Дал ему два раза по шее. — А он? — Ну и он сунул мне раза два тоже. — Эк у тебя все — «дал» да «сунул»… А толку что-то нету. Ладно! Квакиным мы займемся особо. Давайте дальше. — В доме номер двадцать пять у старухи молочницы взяли в кавалерию сына, — сообщил из угла кто-то. — Вот хватил! — И Тимур укоризненно качнул головой. — Да там на воротах еще третьего дня наш знак поставлен. А кто ставил? Колокольчиков, ты? — Я. — Так почему же у тебя верхний левый луч звезды кривой, как пиявка? Взялся сделать — сделай хорошо. Люди придут — смеяться будут. Давайте дальше. Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки: — В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я иду, вижу — старуха девчонку колотит. Я кричу: «Тетенька, бить не по закону!» Она говорит: «Коза пропала. Ах, будь ты проклята!» — «Да куда же она пропала?» — «А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и провалилась, как будто ее волки съели!» — Погоди! Чей дом? — Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка — его дочь, зовут Нюркой. Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут Манька. — Козу разыскать! — приказал Тимур. — Пойдет команда в четыре человека. Ты… ты и ты. Ну всё, ребята? — В доме номер двадцать два девчонка плачет, — как бы нехотя сообщил Гейка. — Чего же она плачет? — Спрашивал — не говорит. — А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил… обидел? — Спрашивал — не говорит. — А велика ли девчонка? — Четыре года. — Вот еще беда! Кабы человек… а то — четыре года! Постой, а чей это дом? — Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе. — «Спрашивал — не говорит», — огорченно передразнил Гейку Тимур. Он нахмурился, подумал. — Ладно… Это я сам. Вы к этому делу не касайтесь. — На горизонте показался Мишка Квакин! — громко доложил наблюдатель. — Идет по той стороне улицы. Жрет яблоко. Тимур! Выслать команду: пусть дадут ему тычка или взашеину! — Не надо. Все оставайтесь на местах. Я вернусь скоро. Он прыгнул из окна на лестницу и исчез в кустах. А наблюдатель сообщил снова: — У калитки, в поле моего зрения, неизвестная девица, красивого вида, стоит с кувшином и покупает молоко! Это, наверно, хозяйка дачи. — Это твоя сестра? — дергая Женю за рукав, спросил Коля Колокольчиков. И, не получив ответа, он важно и обиженно предостерег: — Ты смотри не вздумай ей отсюда крикнуть. — Сиди! — выдергивая рукав, насмешливо ответила ему Женя. — Тоже ты мне начальник… — Не лезь к ней, — поддразнил Гейка Колю, — а то она тебя поколотит. — Меня? — Коля обиделся. — У нее что? Когти? А у меня — мускулатура. Вот… ручная, ножная! — Она поколотит тебя вместе с ручною и ножною. Ребята, осторожно! Тимур подходит к Квакину. Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга. — Здорово, комиссар! — склонив голову набок, негромко сказал он. — Куда так торопишься? — Здорово, атаман! — в тон ему ответил Тимур. — К тебе навстречу. — Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? — Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко. — Ворованные? — спросил Тимур, надкусывая яблоко. — Они самые, — объяснил Квакин. — Сорт «золотой налив». Да вот беда: нет еще настоящей спелости. — Кислятина! — бросая яблоко, сказал Тимур. — Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? — И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке. — Ну, видел, — насторожился Квакин. — Я, брат, и днем и ночью все вижу. — Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили. — Ой, комиссар! Какой ты горячий! — растягивая слова, сказал Квакин. — Хватит, поговорили! — Ой, атаман, какой ты упрямый, — не повышая голоса, ответил Тимур. — А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами последний. Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не два теплых друга. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом Квакиным. — Не знаю, — с сердцем ответила молочница. — Наверное, такой же хулиган и безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается. Ты смотри, дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили. Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз домой. …Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум. Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к Жене. — Ну что? — спросил он. — Теперь тебе все понятно? — Все, — ответила Женя, — только еще не очень. Ты объясни мне проще. — А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас нет дома. Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу. Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом. Они остановились у домика, где жила старуха молочница. Тимур оглянулся. Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой действительно изгибался, как пиявка. Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил. — Скажи, зачем? — спросила его Женя. — Ты объясни мне проще: что все это значит? Тимур сунул тюбик в карман, сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец и, глядя Жене в лицо, сказал: |