Книга Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая, страница 31 – Наталия Миронина

– А ты зачем с ним встречаешься? – насторожился отец Анны.

– Гранин! – иронично усмехнулась Зоя. – Вообще-то друзья иногда встречаются, знаешь ли!

– А, ну да! – Алексей Александрович смутился. – Хорошо. Во сколько и где?

– Недалеко отсюда. В начале Кропоткинской. Там только одно кафе.

– Хорошо, буду.

В течение дня Зоя выловила Евгения Николаевича – того самого своего знакомого, важного чиновника, договорилась о встрече, дала ему подробные инструкции и стала ждать вечера. События пока развивались так, как она планировала.

В кафе Зоя приехала второй. Ее приглашенный гость уже был там.

– У меня времени совсем немного, – озабоченно сказал он.

– Сейчас подойдет человек, – тут же пояснила Зоя, – который очень беспокоится о дочери. Он хотел бы все прояснить. Насколько это сложно и сможете ли вы помочь ему.

– Зоя, право, это так странно, – удивился Евгений Николаевич. – В принципе ведь это можно решить самим. Сходить сначала туда, где она учится, потом туда, куда хочет перейти. Узнать, что надо сдать, на какой курс смогут взять…

– Евгений Николаевич, проблема в том, что можно перевестись только на платное отделение. А семья это не потянет. И речь идет о том, как бы это сделать в рамках бюджетного образования. Им же еще надо будет платить за дополнительные уроки рисования. К тому же, чтобы перевестись, надо сдать некоторые предметы.

– А, – крякнул гость, – тогда понятно. Кто они вам, Зоенька, эти люди?

– Это мои давние знакомые, – махнула рукой Зоя. – Над детьми я шефствую по своей части – поликлинической. Ну а в смысле учебных заведений, сами понимаете, помочь не могу.

– Ну да, – согласился Евгений Николаевич, который уже представил череду звонков, которые необходимо будет сделать. Конечно, ради каких-то незнакомых людей поднимать связи не хотелось… Но вот Зоя Абрикосова… Зоя Абрикосова нравилась Евгению Николаевичу, как может нравиться красивая деятельная женщина. Как может нравиться само олицетворение жизнелюбия и оптимизма, очарования и лукавства. Нет, он не претендовал на близкую связь, но прекрасно понимал, что способности Зои Петровны когда-нибудь могут пригодиться и ему. Нет никакой гарантии, что ему не придется обратиться к ней за советом или за помощью. А связи у нее большие, обаяния море, а потому и возможностей немало. «Господи, да почему в наших школах не учат этому самому умению ладить с людьми? Почему не внушают, что обязательность, внимание к людям в сочетании с хорошими манерами – одно из сильнейших оружий на карьерном пути? У Зои бы многим поучиться! Помогу ей, славная она и надежная», – подумал Евгений Николаевич, улыбнулся и произнес:

– Зоя, выслушаем беспокойного отца и постараемся помочь!

– Спасибо вам огромное, – в тоне Зои была признательность, помноженная на достоинство. Она умела делать так, что оказывающий услугу ей был еще и ужасно благодарен за доставленные ему хлопоты.

Гранин опоздал и вел себя некрасиво. Он надменно разговаривал с Евгением Николаевичем. На дежурный вопрос Зои: «Аня же хочет иметь работу, близкую к театру?», он ответил грубо:

– Ну ты же лучше меня знаешь!

Евгений Николаевич глазом не моргнул, бровью не повел. Он принялся выуживать из слов раздраженного человека необходимую информацию.

– Ну что я могу вам сказать… Задача не очень простая, но как только вы все окончательно для себя решите, звоните мне. Вот мои координаты. Я начну действовать. Очень хорошо, что девочка почти отличница. И потом, мне Зоя сказала, что она имеет хороший вкус, одаренная художница…

– Ну да, есть такое дело, – отбарабанил Гранин.

«Дорогой, где твой ласковый тон и душевные интонации? Куда ты их дел? Кто их у тебя украл?» – подумала Зоя, безмятежно улыбаясь собеседникам.

– Зоя, я должен прощаться, время поджимает… Очень был рад повидать. Надеюсь, что встретимся и поговорим обо всем подольше. Желаю здоровья и оставаться такой же красивой! – от всей души произнес Евгений Николаевич, подхватил портфель и удалился. А Зоя и Гранин остались.

– Кто это?! Что это за мужик? – Гранин почти возмущенно посмотрел вслед чиновнику.

– Это мой знакомый. Он очень хороший и порядочный человек. Очень отзывчивый.

– Да? Ну-ну! – презрительно фыркнул Гранин.

– Видишь ли, Гранин, – проговорила Зоя, – я люблю людей за то, что в них всегда есть что-то хорошее. В одних больше, в других меньше.

Алексей Александрович растерялся. Зоя ответила ему так свысока, так неожиданно холодно, как будто он был ее врагом.

– Зоя, я в чем-то виноват? Ты так разговариваешь, – тут же сменил тон он.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда о людях отзываются плохо. Особенно о незнакомых.

– Я же не успел ничего сказать!

– Я тебя остановила, поэтому и не успел. Бог с этим со всем, скажи, как там Антон чувствует себя? Что говорят специалисты?

– У него аллергическая реакция на многие продукты, – озабоченно проговорил Гранин. – Теперь мы готовим ему отдельно. Ты была права. И спасибо, что ты так помогла с этим обследованием.

– Что ты, не стоит, – улыбнулась Зоя. – Передавай ему привет, скажи, чтобы зашел ко мне, если будет у Касьяновой. Мы с ней в одну смену работаем. Я ему несколько книжек приготовила. Пообещала найти и нашла. Хотела с собой взять, но, увы, без машины сегодня. Кстати, ты не подвезешь меня домой?

– Конечно! – Гранин обрадованно закивал.

«Он не знает, как себя вести. Он сбит с толку. Я ничего не выясняю, не ругаюсь, не ссорюсь. Главное, я подружилась с его детьми. И стараюсь помочь не лично ему, Гранину, а всей семье. Он – в тупике. А жена не знает, как это расценить. Смешной!» – думала Зоя, наблюдая, как суетится Гранин, помогая ей сесть в высокую машину.

– Господи, как ты в этом танке ездишь! Это же просто монстр! – воскликнула Зоя, но тут же добавила с кошачьей лаской: – Но какая большая и удобная машина! Вот это я понимаю! Это же просто дом, а не машина!

И Гранин, как всякий мужчина, склонный машину считать таким же своим достоинством, как и некие части тела, расплылся в улыбке:

– Тебе удобно? Может, воздух теплей сделать? А ты какую радиостанцию любишь слушать? Давай-ка поедем через Садовое кольцо, мне там кое-что посмотреть надо.

Все это было сказано разом, а Зоя ответила только на последнюю фразу:

– Отлично, давай через Садовое. Будет, конечно, дорога длиннее, но мы так давно не видели друг друга и так давно не разговаривали по душам, что чем дольше будем ехать, тем лучше.

Гранин облегченно вздохнул. Его, по всей видимости, простили.

А Зоя действительно простила Алексея. Она давно поняла, что он врал про эсэмэску, якобы отправленную его женой Зое, и про его ревность, про обиду на Зою, которая якобы ушла к другому, пока он, Гранин, гулял на каникулах с детьми. Он придумал эту историю, чтобы скрыть малодушие. На самом деле жена действительно нашла их секретный мобильный телефон. И дома был скандал. Со слезами, угрозами, истериками. Скорее всего, Гранина поставили перед выбором – либо он оставляет Зою, либо уходит из дома. И он испугался. Уходить некуда. Разве только делить квартиру, но есть же еще дети. К Зое? На это мог решиться либо безумно влюбленный, либо отчаянный. Гранин не был ни тем, ни другим. Он пообещал бросить Зою. И все новогодние праздники он жил с этим «камнем» предстоящего разговора с Зоей. И, позвонив ей в первый рабочий день и не услышав ее голос, он обрадовался отсрочке, обрадовался тому, что пока избежал объяснений. А потом он еще раз позвонил ей, и телефон опять не ответил. А это уже был предлог, это была уже почти причина, чтобы расслабиться, почувствовать себя немного обиженным и больше не звонить. Ему было жаль Зою, он тосковал, но малодушие и страх перед женой будоражили подозрительность, ревность и обиду виноватого человека. «Виновата она. Почему она не отвечает на мои звонки? Что у нее с телефоном?!» – спрашивал он себя сердито и вместе с тем больше всего боялся набрать ее номер еще раз и услышать Зоин голос. С женой он был ласков, но видел, что это не помогает. Татьяна не простила его. Она оставила его подле себя, но все равно не простила. Их сделка не состоялась – она не получила желаемого. Любящим мужем он не стал, любовницу явно не забыл. А потому почти каждый вечер в спальне, вместо того чтобы быть друг с другом хотя бы ласковыми, они опять ссорились. И начинала именно Татьяна, которую изнутри раздирало злое любопытство.