Онлайн книга «Обыкновенные девчонки (сборник)»
|
В классе стало тихо-тихо. — А что ж, конечно, — медленно и серьезно проговорила Настенька. — Очень даже скажут. Ну и удружили мы Людмиле Федоровне! Так подвели, так подвели!.. — Что ж теперь делать? — спросила Лена Ипполитова и от волнения даже уронила очки. — Как вы думаете, девочки? — А вот что, — твердо сказала Катя. — Вчера мы с Аней как вышли от Людмилы Федоровны, так тут же на лестнице дали под салютом честное пионерское, что все у нас пойдет по-другому. Вот потому-то я сегодня и попросила извинения у Анны Сергеевны… Катя чувствовала, что девочки согласны с ней, и от этого ей было как-то особенно легко и весело. Она обвела глазами класс и невольно остановила взгляд на Стелле. «Ну что? — подумала она с горделивым задором. — Что ты теперь скажешь? Надо или не надо было говорить с девочками?» Но на лице у Стеллы нельзя было прочесть ровно ничего. Оно было спокойное и, как всегда, задумчиво-равнодушное. Во всяком случае, спорить с Катей она не станет — и то уже хорошо. — Ну, девочки, — сказала Катя, тряхнув головой, — я предлагаю… Но тут с места неожиданно вскочила Ира Ладыгина: — Что предлагаешь? Чтобы мы тоже извинились? Ишь, какая хитрая! Довольно, что ты одна струсила. Катя так удивилась, что даже не сразу поняла Иру. — Что? Что такое? — спросила она. — А то, что ты сперва нагрубила, потом испугалась и давай подлизываться, — сказала с места Клава Киселева. И добавила, передернув плечами: — А мы за тебя прощенья проси! Очень надо! Катя хотела ответить, но от обиды растеряла все слова. Ей стало жарко. Она невольно приложила к щекам ладони. — Ага, покраснела, покраснела! — закричала Ира. — Значит, правда… — А вот и неправда! — крикнула, стоя у дверей, Аня (она больше не решалась оставлять свой пост). — Катя никогда ни к кому не подлизывается! — Зато ты к ней подлизываешься! — Я? — Ты! Но тут в дело вмешалась Зоя Алиева. Она встала, подошла к учительскому столу с другой стороны и посмотрела на класс сердитыми, сузившимися и потемневшими глазами: — Молчи, Ира! Глупости ты говоришь. «Подлизывается, подлизывается»… Никто у нас не подлизывается. Мы — пионерки. Забыла, да? Нельзя забывать. А Снегирева хорошо говорит. Очень хорошо. Мы все с ней согласны. Весь класс. А кто не согласен, пускай прочь идет… Ты что хотела предложить, Катя? Говори, кончай. — Да я уж почти кончила, — сказала Катя, переводя дух. — Я хотела только предложить, чтобы весь наш класс, весь отряд по звеньям, дал такое же обещание, как мы с Аней вчера. Давайте так учиться и вести себя, чтобы Людмиле Федоровне не было за нас стыдно! — Она подумала секунду и добавила: — И чтобы Анне Сергеевне не было с нами трудно. — Давайте, давайте! — закричали все разом. — Молодец, Катя! Правильно сказала. А Настенька Егорова повернулась к Ире и спросила насмешливо: — Ну что, ты и тут не согласна? Девочки, пускай Ладыгина лучше ничего не обещает. Все равно ей слова не сдержать. Теперь уж пришел черед краснеть Ире Ладыгиной. Глаза у нее наполнились слезами. — Как это — не сдержать? Почему не сдержать?.. — сказала она дрожащим голосом. — Девочки, да ведь я просто не поняла. Я думала… — А ты сначала дослушай, потом подумай, а уж потом спорь, — наставительно сказала Зоя Алиева. — А то и не так еще стыдно будет. Зоя неторопливо отошла от стола и села на место. Катя оглядела класс, все три ряда, и сразу нашла глазами звеньевых. Вот слева, ближе к двери, — Настенька Егорова, как всегда спокойная, простая, но сейчас какая-то особенно серьезная; в середине — кудрявая Валя Ёлкина. Только в звене справа одно место — в третьем ряду у окна — пустует, потому что звеньевая этого звена сама Катя. — Звеньевые! — сказала она негромко, но торжественно. — Даете честное пионерское, что с завтрашнего дня будете следить за своими звеньями? Настя Егорова и Валя Ёлкина поднялись с мест и почти в один голос ответили: — Даем! Потом Настя обернулась к своему звену, и по всему классу прозвенел ее чистый голос: — Мое звено, даешь слово? — Даем! — дружно ответили все девочки ее звена. — Мое звено, — сказала Валя и тоже обернулась к своему ряду, — даешь слово? — Даем! — раздалось в ответ. Катя подошла к своему звену и стала перед ним: — Мое звено, даешь слово? И Катино звено еще дружнее и звонче откликнулось на призыв своей звеньевой. Слово пионера. Честное пионерское… Катя дала его вчера своей больной учительнице и повторила сейчас вместе со всем отрядом. Разговор с отцом Дверь открыл Миша. — Папа приехал! — крикнул он так громко и отчаянно, что Катя испугалась и чуть не выронила сумку. — Ночью приехал! — А ты что думаешь — я про это и не знаю? — сказала Катя как можно спокойней и серьезней и усмехнулась снисходительно, словно большая. — Это было совсем не ночью, а вечером. Только ты уже спал. — А ты? — А я еще нет! — с гордостью ответила Катя, подпрыгивая, чтобы достать до вешалки. Миша немножко нахмурился, но тут же снова повеселел: — Ну и пусть спал, а все-таки я знаю, что папа привез! А ты не знаешь. Ага! Сказать? Катя сразу обернулась и схватила Мишу за рукав: — Что? Что привез? Да не тяни ты — говори скорее! — Отгадай. Начинается на «чи»… — Живое? — Живое! — Чижа? Миша усмехнулся: — Разве в пустыне чижи бывают? Они в скворечниках живут. — Так то скворцы, а не чижи. — Все равно, в пустыне их нет. Катя призадумалась: — Чибиса? — Как бы не так! — Миша торжествующе смотрел на Катю. — Сказать? Чи-ри-па-ху! — Эх ты, грамотей! Черепаха, а не чирипаха! — Катя легонько щелкнула Мишу по лбу. — Это у тебя что — череп или чирип? — Это у тебя чирип, а у меня голова, а в голове — ум, — ответил Миша. В другой раз Катя не спустила бы ему такую дерзость, но сейчас ей было не до него. Да и кроме того, она ведь дала обещание не дразнить Мишу. Поэтому она только показала ему кончик языка, осторожно подошла к приоткрытой двери и заглянула в комнату. Сергей Михайлович сидел за письменным столом и разбирал в выдвинутом ящике свои бумаги. — А, Кутеныш! — обрадовался он и протянул Кате обе руки. |