Онлайн книга «Срыв (сборник)»
|
– В «Энергоресурс» обращайтесь. Вот телефон их, адрес. – Управляющий взял со стола, казалось, заранее приготовленный листочек. На следующий день разбираться в город поехали несколько человек. Вернулись вечером с документом на двух страницах. Зачитывали его возле магазина. – «…Правила оказания услуг гражданам учреждены постановлением правительства РФ от двадцать третьего мая две тысячи третьего года. Номер триста семь. Пункт девяносто один „б“ гласит: „Потребителю запрещено производить у водозаборной колонки мытье транспортных средств, животных, а также стирать. Самовольно, без разрешения энергоснабжающей организации, присоединять к водозаборной колонке трубы, шланги, иные устройства и сооружения“. Так что в данном случае права граждан не нарушены…» Елтышевых история с колонками, конечно, мало волновала. Не до этого было. Вообще ни до чего… Спасались спиртом. Не допивались до бесчувствия, но и не давали себе протрезветь. Боялись. С началом ягодного и грибного сезона повалили покупатели – снова день и ночь долбеж в калитку. Привозя новые канистры, благообразный мужчина – Сергей Анатольевич – радовался: – Хорошо идет. Хорошо-о… А вы отказывались, помнится. Но, пересчитывая выручку, слегка мрачнел: – Не совсем сходится что-то с объемом. В долг, что ли, даете? Или сами? – Сами, – морщился Елтышев. – Похороны были… Сына хоронили… – Ну да, ну да… Ладно. – Но перед тем как уехать, Сергей Анатольевич предостерегал: – В долг только не давайте! А то ведь потом не отвяжутся. Построже с ними. Числа десятого июля – Елтышевы как раз были во дворе – пришла Валентина. – И чего тебе надо? – спросил Николай Михайлович быстро, не дав ничего сказать жене. – Я за свидетельством, – нагловато глядя ему в глаза, ответила Валентина. – Чтобы за утерю кормильца… Свидетельство о смерти нужно. – И всё? Ее взгляд стал слегка удивленным. – И как тебе не стыдно еще лезть сюда?! – рыдающе вскрикнула жена. – Два года ему мозги песочили, довели и теперь лезут… Где ты была, когда его хоронили, когда помощь нужна была, поддержка?.. Разрушила нашу семью, а теперь заявляешься. – Послушайте… – Всё, пошла вон отсюда, – перебил невестку Николай Михайлович. – И дорогу забудь. Еще раз увижу – с копыт слетишь. – И стал закрывать калитку. – Но для вашего же внука это! Как мне его кормить?! Деньги за утерю положены… Елтышев рывком распахнул калитку, чуть не вбросив держащуюся за ручку Валентину во двор. – Я тебе уже сказал: пошла вон. Я один раз бью… До трех считаю – и тебя нет. Невестка быстро пошла по улице. А через два дня появилась ее мать. И сразу пошла в атаку – о том, что заявление напишут, как дочери угрожали, что внук общий и Елтышевы обязаны содействовать получению пенсии за Артема; угрожала и тем, что может сообщить, куда следует, как на самом деле Артем погиб. Николай Михайлович слушал, слушал, потом отбежал к крыльцу, схватил стоявшие там вилы. – О-ой! – завизжала сватья и побежала прочь. – Убивают! Ой-й! И Елтышев бы догнал ее, если бы Валентина Викторовна не удержала: – Не надо, Коль, не надо, ради бога. Обо мне подумай. А еще через несколько дней жена потеряла сознание. Что-то пыталась приготовить и упала на кухне. Николай Михайлович похлопал ее по щекам, потом облил холодной водой. Она медленно, тяжело очнулась. – Что, за фельдшершей? – спросил Елтышев, помогая ей добраться до кровати. – Да что она… В больницу надо… – сдавленный шепот. – Давно уже у меня… Внутри что-то… Рак, что ли… – Какой рак?! Что ты несешь? – Но Николай Михайлович замолчал, испугался, впервые, наверное, по-настоящему представив, что может остаться без жены; это было страшнее всего. – Всё хорошо будет, Валь. Сейчас… Уложил, нашел ключи от машины, метнулся во двор. Долго мучил стартер, но «москвич» не заводился… Аккумулятор вроде в порядке, свечи тоже, но мотор глохнет и глохнет. Лишь минут через десять Елтышев сообразил: бензина-то нет. В те дни, после смерти сына, много ездил и в последний раз еле дотянул до ворот, в ограду пришлось машину вручную вкатывать. С тех пор так и стояла. Взял трехлитровую канистрочку, отправился по деревне искать бензин. По дороге заглянул к фельдшерице, попросил прийти, объяснил, что случилось. – Уху, – без охоты ответила та и закрыла калитку. Купил бензин втридорога у парня с «Уралом». То ли Гоша звали, то ли Глеб; несколько раз Елтышев видел его вместе с Артемом. Странно поглядывая на Николая Михайловича, парень наполнил канистрочку, протянул. – Далёко едете? – Не знаю… Жена заболела… Спасибо. – Давайте. Фельдшерица, конечно, еще не приходила. Николай Михайлович одел жену – у нее самой сил совсем не было – в выходное платье, посадил в машину. – Это… Коля… полис возьми… мой, – кое-как, одними губами, проговорила она. – А где лежит? – Ну… там… где деньги. Елтышев забежал в дом. Нашел в тумбочке зелененькую карточку полиса, прихватил и деньги: «Вдруг что. Сунуть, может». Замкнул дверь, выгнал машину на улицу, закрыл ворота. Руки тряслись, всё казалось, что что-то забыл, что-то делает не так… Жена сидела, отвалившись на спинку сиденья, глаза прикрыты, лицо серое. – Куда, в город или до Захолмова? – Давай… до Захолмова… хоть… Не могу… Очень долго, как казалось Николаю Михайловичу, ждали в регистратуре, оформляли документы, возились с переодеванием. Не выяснив, что с ней именно, решили класть. – Я завтра приеду, – пожимая ее руку, сказал Елтышев. – Держись. Заправился, купил продуктов – ассортимент здесь был побогаче, чем в Муранове… Уже к вечеру вернулся домой. Старался занять мозг насущными делами, думать о разных мелочах, чтобы не задаваться вопросами: что с женой? Неужели действительно рак? Как он будет один, если с ней случится страшное? Достал ключ и остановился остолбенело: дверь в избу была приоткрыта, хлипкий замок выдернут, висел на последнем шурупе. …То, чего Елтышев опасался все эти почти три года, произошло, и произошло в тот самый момент, когда опасаться перестал, точнее, забыл – стало не до того. И вот залезли, обворовали. Что именно украли, он еще не определил, да и какая, в сущности, разница – одно то, что в доме побывали чужие, рылись в вещах, трогали их, поганили, было невыносимо… Присел на табуретку, дергающимися руками достал сигарету, с трудом сумел зажечь огонек зажигалки. – Ла-адно, – угрожающе проговорил. – Ла-адно, разберемся. |