Онлайн книга «Отпуск по ранению»
|
Но на все, что тут делалось и делается, было у него свое суждение. Видел он – не слепой же! – промашки начальства, и большого и малого, замечал и у ротного своего, к которому всей душой, и ошибки, и недогадки… И с распутицей этой, на которую теперь все валят, что-то не так. Разве весна негаданная пришла? Разве зимой припасов нельзя было заготовить? Просто худо пока все, недохват во всем, и воевать, видать, не научились еще. Но в том, что вскорости все изменится к лучшему, Сашка ни на минуту не сомневался. От дыма, что глотал густо, кружило в голове, и хотелось ему сейчас только одного – поскорей бы с немцем все кончилось и отпустили бы его обратно в роту. На то, что в штаб бригады направят, уже не надеялся – не та обстановка сложилась. – Может, идти мне можно? Разберетесь тут с немцем без меня? – спросил он у Толика. – Разобраться-то разберемся, будь спок, – насмешливо осклабясь, ответил тот. – Но не отпускал тебя капитан. Жди. Возможно, какие приказания твоему ротному с тобой отправит. – Муторно что-то… – вздохнул Сашка. Из блиндажа слышался только комбатов голос, а немца словно и не было. Молчит, зараза! А чего молчит? Рассказал бы все, выложил начистоту, и отпустил бы его капитан. Упрямый немец. Зло на него поднялось у Сашки – все задумки из-за него, гада, пошли прахом. И вообще неурядь вышла – и дивчину эту убило, и комбат из-за этого не в себе, и в штабе никого, и немец не раскалывается… Всё к одному. Наконец затихло в блиндаже, и потянулась тишина… Сашка уж полцигарки искурить успел, а оттуда ни слова. Думает комбат чего-то… – Ко мне! – расколол тишину капитанов голос. И Сашка с ординарцем, слетев мигом с лестницы, оказались опять в полутьме блиндажа. Желтый свет керосиновой лампы освещал капитана сбоку, резко обозначая морщины у губ и прямую складку у переносицы. На столе лежал русско-немецкий разговорник и зловеще поблескивал вороненым металлом капитанов пистолет. Немец стоял в тени, и когда Сашка, проходя вперед, коснулся его плеча, то почувствовал, как бьет немца дрожь. У капитана ходили желваки на скулах и играли руки. Он стоял – большой, в свалившейся с одного плеча шинели и оттого какой-то скособоченный, странно непохожий на себя прежнего, прямого и собранного. Он грузно опустился на табуретку, вытирая пот со лба и откидывая одновременно назад волосы, и тихо, словно бы через силу, выдавил: – Немца – в расход. У Сашки потемнело в глазах и поплыло все вокруг – и стены блиндажа, и лампа, и лицо комбата, даже качнулся Сашка… Но потом, придя в себя, бросился к немцу, схватил того за грудки и закричал: – Да говори ты, гад! Говори! Убивать же будут! Понимаешь? Говори, чего капитан спрашивает! Говори, зараза! Немец, обмякший, недвижный, только мотнул головой и закусил губу. – Не понимаешь? Шиссен будут! Тебя шиссен! Говори… – Прекратить! Не ломайте комедии! – крикнул капитан и, размяв чуть дрожащими пальцами папиросу, уже спокойнее добавил: – Выполняйте приказание. – Вы мне, товарищ капитан? – упавшим голосом спросил Сашка, отпуская немца. – Вам, – негромко сказал капитан, а Сашке показалось, будто гром с неба. – По исполнении доложить. Толик, пойдешь с ними, проверишь. – Есть проверить! – вытянулся тот. – Товарищ капитан… – начал заикаться Сашка. – Товарищ капитан… Я ж обещался ему… Я листовку нашу ему показывал, где все сказано… Где у тебя листовка? – подался он опять к немцу. – Где папир, которую тебе дал? Покажи капитану! Немец, возможно, и понял, но даже рукой не шелохнул, чтоб достать листовку. Тогда Сашка рванул карман его мундира, выхватил оттуда сложенную аккуратно бумажку и ринулся к комбату: – Вот она, товарищ капитан! Там сказано… Вы ж по-немецки читаете… Вот она! Комбат листовку не взял, отстранил ее от себя будто брезгливо, и обескураженный, растерянный Сашка сунул ее опять в карман немцу. – Сколько у вас в роте было человек? – спросил капитан, упершись в Сашку тяжелым взглядом. – Сто пятьдесят, товарищ капитан. – Сколько осталось? – Шестнадцать… – И ты гада этого жалеешь?! – гаркнул капитан, переходя на "ты". – Я… я… не жалею… – У Сашки сметало рот, занемели губы, и он еле-еле выдавливал слова. И сказал он неправду. Жалел он немца. Может, не столько жалел, сколько не представлял, как будет вести его куда-то… К стенке, наверно, надо (читал он в повестях о Гражданской войне, что к стенке всегда водили расстреливать), и безоружного, беспомощного стрелять будет… Много, очень много видал Сашка смертей за это время – проживи до ста лет, столько не увидишь, – но цена человеческой жизни не умалилась от этого в его сознании, и он пролепетал: – Не могу я, товарищ капитан… Ну, не могу… Слово я ему давал, – уже понимая, что ни к чему его слова, что все равно заставит его капитан свой приказ исполнить, потому как на войне они, на передовой и приказ начальника – закон. – Какое право имел обещать что-то? И кому – фашисту! – Он не фашист, – вырвалось у Сашки. – Выпить бы ему, товарищ капитан, перед этим, – осторожно вмешался Толик, чуть побледневший и наглость свою малость утративший. Но капитан оставил это без внимания – и Сашкин возглас, и предложение Толика. Глядя на Сашку в упор, отчеканил: – Повторите приказание! Сашка утер рукавом липкий пот со лба… Он видел: пошло дело на принцип, и капитан от своего не отступится, придется покориться. Но повторить приказание просто физически не мог, не раскрывался рот, залип язык… – Повторите приказание! – уже раздраженно и повысив голос, сказал комбат и потянулся к пистолету. Толик дернул Сашку за полу ватника – не валяй дурака, дескать, а то плохо будет. Так понял его жест Сашка. – Я жду! – прикрикнул капитан и положил ладонь на ручку ТТ. Ординарец дернул Сашку еще сильнее, и Сашка, уже обессиленный этим неравным поединком, прошептал чуть слышно: – Есть, немца – в расход… – Не слышу! – перебил капитан. – Есть, немца – в расход, – погромче повторил Сашка. – О выполнении доложить! – О выполнении доложить… – Теперь сначала и как следует! – Есть, немца – в расход. О выполнении доложить. – Выполняйте! – Капитан отвернулся от Сашки и сел. – Есть выполнять. – Сашка попытался повернуться по-строевому, но не получилось, не было силы в ногах, и услышал вслед: – Отставить! Пришлось еще раз. Старался Сашка прищелкнуть каблуками, но заляпанные грязью ботинки звука не давали, и ожидал он опять "отставить", но комбат сказал только: |