Онлайн книга «Жизнь среди людей»
|
Я вспомнил, что всегда любил биологию и астрономию и никогда не хотел, чтобы что-то менялось. Тем временем Влад продолжил: – Интенсивная сосредоточенность на узкой тематике, односторонняя говорливость, бедность ритма и интонации речи и физическая неуклюжесть характерны для синдрома, но не требуются для постановки диагноза. Бедность интонаций – это точно подходит. – Вот тут еще, – сказала Вика, глядя в экран – Отсутствие эмпатии, трудности в базовых элементах социального взаимодействия… Могут включать неспособность создавать дружеские связи, отсутствие стремления разделять с другими удовольствия или достижения. Например, показывать другим объекты, вызывающие интерес. Отсутствие социальной или эмоциональной взаимности и нарушение невербального поведения в таких областях, как глазной контакт, выражение лица, язык тела и жестикуляция. Вот это точно про тебя. – Да ну, – я опустил глаза, – А как это передается? – Щас, – сказала Вика и некоторое время молчала, – Написано, что скорее всего генетическая болезнь. И у родственников твоих тоже может быть. Я подумал про папу. Он ведь тоже был не такой, как все. – Может, есть какие-нибудь тесты для определения? – спросил я. – Точно. Ща проверим. Оказалось, что тестов на синдром Аспергера очень много. – Вот тест, – Вика отдала мне ноутбук, – Мы пойдем пиццу порежем, а ты пройди тест. Интересно, что выйдет. И они пошли на кухню, а я открыл первый найденный в сети тест. Хоть узнаю, подходит ли мне этот диагноз или нет. В первом тесте было сто пятьдесят вопросов, на которые я ответил довольно быстро. Я не знал, как ответить на некоторые из них, поэтому ставил галочки в графе «не знаю». После того как я ответил на вопросы, я немного помедлил, прежде чем нажать кнопку «проверить». Конечно, результаты теста нельзя считать официальным диагнозом, но все же… Все же. Я нажал на кнопку. Пока страница грузилась, я допил вино из бокала. Мелькнула мысль: а вдруг я все-таки нормальный? Конечно, все было предсказуемо: «Ваши Аспи-результаты: 155 из 200. Ваши нейротипические (неаутические) результаты: 37 из 200. Высока вероятность, что Вы – Аспи». Аспи. Какое глупое слово. Я только одного не понял. 155 + 37 = 192. Почему тогда сумма должна быть 200? Разве что оставшиеся 8 баллов невозможно отнести ни к нейротипическим, ни к аутическим признакам. На некоторые вопросы я ведь ответил «не знаю». После этого я решил пройти тест по другой методике. Скрининговый тест ASSQ для детей от 6 до 16 лет для определения степени аутизма. В нем было всего 27 вопросов, и мой результат оказался 46. Сообщалось, что это очень высокий результат. И никаких пояснений. Что за высокий результат? – Ну как там? – крикнул Влад с кухни. Я промолчал. Когда Влад и Вика пришли, то сели с обеих сторон от меня. – Это все неважно, – сказала Вика. – Совершенно неважно. – Да, – Влад кивнул. – Ты это ты. – У меня есть эмпатия, – сказал я. – Если я не умею выражать ее, это не значит, что ее нет. Вика налила мне вина, и я взял бокал. – И то, что я не умею читать мимику и жесты, это тоже не так ужасно. И то, что не запоминаю лица. И то, что не люблю чужих прикосновений. Влад и Вика молчали. Я тоже молчал. – Где пицца? – спросил я. – Сейчас, – Влад встал и снова пошел на кухню. – Ты совсем не любишь чужих прикосновений? – спросила Вика шепотом. – В основном, – я вспомнил наши поцелуи. – Бывают исключения. Влад вернулся с вкусно пахнущей пиццей и сел рядом. Мы выпили за Новый год, а потом Влад и Вика принесли что-то еще. Влад что-то спросил у Вики, я не расслышал. – Да я вообще хотела поступать в лицей при Бауманке, – сказала Вика, садясь. – Но мой папа сходил туда и сказал, что он против. Он решил, что я перестану быть женственной, если пойду туда учиться. – Почему? – спросил я. – Да все просто, – Вика улыбнулась. – Он думает, что я не должна учиться с одними мальчиками. Типа стану пацанкой. А я ведь должна быть женственной. Мне этой гендерной хренью мозг полощут с самого детства. И в университете я должна найти себе мальчика и… ну вы поняли. – Нет, – сказал я. – Ну я найду мальчика, начну с ним встречаться, потом выйду замуж и нарожаю спиногрызов. – Зачем тогда учиться? Вика пожала плечами: – Не знаю. У меня оба брата закончили Бауманку, и я всегда хотела там учиться. А потом работать по специальности. Но мне сказали, что не фиг, потому что я должна сидеть дома с детьми. – Это хреново, – сказал Влад, – И что ты планируешь делать? – Когда я закончу школу, то буду совершеннолетней и смогу поступать куда захочу. А сейчас пока буду делать вид, что я согласна. Иначе весь мозг вынесут на тему того, что я не женственная. – Ты молодец, – сказал Влад, – Мне кажется, что мне даже наступление восемнадцати лет не поможет. Если отца не устроит мой выбор, то что я буду есть? Где жить? – Не выгонит же он тебя из дома, – нахмурилась Вика. – Не знаю. – Ну даже если выгонит. Пойдешь в общагу жить. Устроишься работать с частичной занятостью. Или вообще удаленно. Сможешь учиться. Тяжело, но не невозможно. – Легко сказать. – Слушай, если ты хочешь что-то изменить, ты это меняешь. Возможно, не сразу получится. Но нельзя же жить так, как тебе говорят. Это же твоя жизнь, а не твоего отца. Влад кивнул. – Давайте смотреть фильм? – предложила Вика, – Я скачала новый «Стар трек». Там остальные просто совсем старые. И сериалов куча. – Не такая уж и куча, – сказал я. Вика поставила ноутбук себе на колени и включила файл. Раньше я никогда не смотрел «Стар трек» с кем-то, кроме родителей, поэтому сейчас испытал нечто вроде своей ответственности. А вдруг Вике и Владу не понравится? Когда я общался с Артемом, Надей и Гришей, я никогда не выбирал фильмы. Обычно выбирал Артем или – реже – Надя. Поэтому я посмотрел много комедий, большая часть которых даже смешной мне не показалась. Но сейчас мы смотрели именно то, что я предложил. Это оказалось приятно. Влад и Вика комментировали фильм, смеялись и даже обсуждали, кто на кого похож. – Леша похож на Спока [9],— сказал Влад. |