Онлайн книга «Здравствуй, человек!»
|
– Ксения, ты же мне звонишь! – Меня сын позвал к телефону, – удивилась я. – Сын? В телефоне послышался звонкий смех, и женщина объяснила: – А я решила, что это моя внучка. Она маленькая, а дочку мою, ее маму, тоже Ксенией зовут. Ксения набирает внучке мой номер, когда ей скучно, и я с ней разговариваю. Я решила, что это она, и разговаривала долго, как с ней, потом попросила позвать маму, вот он вас и позвал. Я долго смеялась, потом сказала: – А мой сын балуется с телефоном, на кнопки нажимает и случайно ваш номер набрал. Бывает же такое совпадение! Извините. – Да нет, что вы, все хорошо, не переживайте, – сказала женщина. Сережа весело рассмеялся, а в кухню вошел Никита и сказал: – Мам, боюсь спрашивать в момент вашего общего веселья, но что все-таки было в Иуде, что он Христа предал? – Есть в Книге Царств текст, в котором описывается, как Саул, вопреки Божьему повелению, пощадил Агага и лучших из овец и волов. В Деяниях Апостолов есть история об Анании с Сапфирою, которые, продав имение, утаили цену. Иуда продал Христа и заработал на этом тридцать серебряников. Есть между этими людьми нечто общее: каждый из них на всякий случай, про запас, получал нечто вещественное, то, что можно в карман положить, если что-то не состоится в их вере. На всякий случай им было чем жить. Посмотри на Фому, на Марию, их радости были похоронены вместе с Иисусом Христом. Им больше нечем было жить. А вместе с воскресшим Христом ожили и они оба. Упование – это то, на что ты делаешь ставку, на что надеешься. А на что надеешься, в то и вкладываешь. Кто-то – в банк, кто-то – в недвижимость, кто-то – в мышцы, в красоту. Давид, царь, уповал не на богатство, не на армию, он уповал на Бога, а это более чем слова, это было ставкой всей его жизни. – А как научиться понимать Библию? – Чаще в ней бывать. Мы с тобой живем в одном доме и понимаем язык, на котором в нашем доме говорят. Когда ты спросишь у меня, где скотч, я скажу: «В ящичке». Этого достаточно, хотя ящичков в доме очень много, но ты понимаешь, о чем речь. Кто-то посторонний скажет: «Слушай, тебя не уважают в твоем доме, ну что за ответ?» А на самом деле тебе говорят коротко именно потому, что тебя уважают и верят, что ты поймешь. Чужому человеку я сказала бы так: «В коридоре, напротив ванной, на белом стеллаже, в маленьком ящичке, который наверху, а не внизу, во втором слева». Антон сидел рядом за компьютером и внимательно слушал разговор, потом спросил: – А что значит «Пасха наша Христос»? Ксения ответила: – Попробую тебе пояснить на птицах. Они летают, и нам кажется, что именно это птиц объединяет, да? – Для меня да, – серьезно ответил Антон. – Кинь кусок мяса с кровью, и соберутся орлы, но не среагируют голуби. Кинь горсть зерен, слетятся голуби, на тухлятину – сипы, и так далее. Поэты объединяются вокруг поэзии, художники – вокруг живописи, наркоманы – вокруг сам понимаешь чего, да? Если в твоем доме нет спиртного, то в нем не соберутся пьяницы. Все перечисленное – способ уйти от суеты, желание взлететь. Полет души. Почему мы, христиане – «свет мира»? То есть избранные мира, богема этого мира? Потому что нас всех объединяет Христос – хлеб, сошедший с небес! «Пасха наша Христос» – это то, вокруг чего мы все собраны. В разговор вступил Сережа: – А кушать никто не хочет? Ксения сказала: – Папы еще нет, а значит, денег тоже еще нет, поэтому есть никто не хочет. – А я могу хотеть есть, – сказал Антон, – у меня есть двести двадцать рублей! Ксения быстро собралась, и уже в магазине Антон подошел к прилавку в бакалее и спросил у продавщицы: – Будьте любезны, у нас двести двадцать рублей. Чем мы можем себя порадовать на эту сумму? Продавщица мило улыбнулась и ответила: – Есть неплохая ветчина. Антон сказал: – Отлично! Взвесьте, пожалуйста, столько, чтобы нам на батон осталось денег. Оплатив покупку, вышли из магазина, и возле ступенек на Антона с пакетом, в котором пряталась ветчина, набросилась облезлая грязная собака. К счастью, она была на поводке и с хозяином. Антон вздрогнул от неожиданности и, успокоившись, сказал: – Уважаю людей, которые не стыдятся таких собак выгуливать… Ксения остановилась: – Антон! Я ж забыла вчера к Никите в школу сходить! Учительница вызывала. Придя домой, Ксения сходу направилась к Никите: – Никита, а что ты сказал учительнице, почему я не пришла? Никита ответил: – Сказал, что ты вагоны разгружала. Кстати, тебе только что звонила твоя Оля. Ксения подошла к телефону и набрала номер подруги: – Алло, ты звонила? – Да, – послышалось из трубки телефона, – я пожаловаться. Оля рассказала о своей приятельнице на работе, которая обманывала ее не раз с деньгами, унизила прилюдно и тому подобное, и Ксения заметала, что похожее происходило с Олей и во время учебы в институте. Ксения внимательно выслушала и сказала: – Оля, ты выбираешь себе окружение такое, на фоне которого выглядишь выигрышно хорошо. Деградировать скоро начнешь. Сама не развиваешься. Успокаиваешь себя тем, что есть хуже, чем ты. А существует Богом предложенный стандарт, знаешь какой? Сам Бог, то есть, предела для развития личности нет. Оля обиделась: – Ты тоже мое окружение. Ксения сказала: – Я не умею ссориться, поэтому, когда ты говоришь гадости, ответить тебе тем же не могу, а получать шайбу только в свои ворота не хочу, так что давай побережем друг друга. Разговор был окончен. С работы пришел Андрей и уже успел по дороге зайти в магазин. В коробке с пакетиками каши лежали – в подарок покупателям – надувные шарики, и Никитка очень обрадовался: – Это мне! Это мне! Он с удовольствием старательно надул все семь шариков и разложил их на своей кровати, тщательно пересчитав. – И все же, – спросила Ксения у Андрея за столом, – от какой правды уходят мужчины, пытаясь отгородиться от женщины и избегая необходимости прилепиться к ней? К машине, бизнесу, хобби, но только не к жене. Андрей вздрогнул и, качнув ложку, пролил суп на брюки. Он схватился за полотенце, на одном из уголков которого стоял бокал с соком, и бокал опрокинулся, а сок пролился на пол. Андрей, беспомощно глядя на Ксению, сказал, пытаясь сдержать раздражение: – Не хочется согласиться с тем, что жена – это твоя часть, твоя половина, когда видишь, какая она непутевая! Дай поесть! |