Онлайн книга «Следы во времени»
|
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Очень хорошо себя чувствую! – ответил Яков. Иван рассвирепел: – Ты же знаешь, как твой поступок называется. От правды прячешься. – Я о своем поступке правду сказал! – Нет, друг, – не отступал Иван, – ты на вопросы не отвечаешь, к свету не идешь, не хочешь, чтобы твои дела были названы как должно, потому что умысел твой злой! – Слова-то какие: «умысел». Больно умный стал! Честный? Тогда ешь на те гроши, которые заработаешь, а я пойду сундучок открою. Ивану стало душно. Будто к чему-то зараженному пришлось прикоснуться. Чувства растерянности, пустоты и одиночества, которые внезапно появились, сдавили грудь. Это неприкрытое соприкосновение с грехом, с преступлением оставило глубокий шрам в душе Ивана. Он шел по дороге, и ему хотелось отчиститься, отмыться от грязи. В сторонке Иван увидел речку. Он спустился на берег и прямо в одежде бултыхнулся в воду. Омывшись, он вышел из реки, свободно вздохнул и лег в траву, раскинув руки. Яков остался стоять на дороге, окруженный тьмой. Он держал в руках сундучок. Так хотелось открыть, но что-то удерживало. Он размышлял. Впервые в жизни размышлял: – Не было у меня ничего, и не будет. Потому как работать не хочу, а не потому, что люди злы. Деньги эти потрачу, и что останется? Ничего. И Ваньки у меня больше не будет. Тьма вокруг Якова рассеивалась. Яков пробивался к свету. Он не запутывал себя, называл вещи своими именами, потому что его умысел был устремлен к добру. По дороге навстречу Якову неслась та самая почтовая карета. Яков встал посреди дороги. Карета остановилась. Почтальон тревожно взглянул на путника. Яков подошел к почтальону и протянул ему сундучок: – Извини, приятель, – сказал он. Почтальон соскочил на землю и, открыв двери, аккуратно уложил сундучок среди конвертов и ящиков. Он ничего не сказал. Только со слезами на глазах смотрел на Якова. Почтальон был немым. Яков шел, насвистывая, и увидел возле реки отдыхающего Ивана. Яков спустился к нему. – Не подходи ко мне, – сказал Иван, – я чистый. Яков пошел к реке и прямо в одежде бултыхнулся в воду. Брызги летели во все стороны, сильное течение уносило грязь. Яков вышел из воды и сел в траву рядом с Иваном: – Вернул я почтальону сундучок-то. Иван приподнялся на локте и удивленно посмотрел на приятеля: – А что случилось? – спросил он. – Тесно мне стало. Вроде бы воля, простор, а тесно. – Ну? – удивился Иван. – От чувства вины. Это такая штука… Ее или убить надо, чтоб не мешала, или жить так, чтоб не беспокоила. Только ведь, если не тревожит она, и сам умираешь. Если спокойно тебе, когда зло творишь, так и знай – помер, значит. – А тебя беспокоила? – спросил Иван. – Нет. Давно не знал, что это такое, а без нее человеком себя не чувствовал. Жить хочу. Там, когда плети мне назначили, когда ты пожалел меня, я вспомнил, что человеком быть должен. Не хочу как собака, хочу как человек. – Может, ты слишком уж себя… – Лучше слишком. Спасибо тебе. – За что? – За то, что душу во мне разглядел. Этим и к жизни меня вернул, а раз ожил, значит, и совесть моя ожила. Слушать теперь ее стану. Против совести не пойду. С ней человеком себя чувствую. Свободным. Где-то в чаще леса стучали топорами дровосеки. – Поселение недалеко, – предположил Яков. Вдруг послышался шум приближающейся толпы, и над головами друзей пролетел камень. – Это еще что такое? – вскрикнул Иван. Шум нарастал. Друзья спрятались за кустами. По дороге шли люди с палками в руках и угрожающе махали кому-то. Им навстречу вышли из леса какие-то люди с топорами в руках. – Уберите топоры! – Уберите палки! – Давайте договариваться! – Не о чем нам договариваться! – Интересно, о чем это они? – вполголоса поинтересовался Иван. – Староста закон издал! – крикнул кто-то из толпы. – А у нас другой закон! Мы отцов не предадим! Умрем, а не уступим! После нескольких минут безрезультатных переговоров толпа утихла. Люди, переругиваясь, разошлись. Иван и Яков вылезли из-за куста. Их окликнули. – Кто такие? Друзья повернулись и увидели здоровенного детину с топором в руке. – Мы так, никто. Идем просто, – ответил Яков. – Бездельники, значит? Человека человеком труд делает. За мной пойдете. Идти пришлось вглубь леса. Там, среди деревьев, были разбросаны небольшие хижины, в которых жили дровосеки, когда надолго уходили в лес. На поляне у догорающего костра хлопотал мужичок, укладывая в угли картошку. – Касьян! – прогремел басом детина, – принимай новых работников в артель нашу доблестную. Касьян отвлекся от картошки и, улыбнувшись, предложил гостям присесть на бревно, отдохнуть, но детина перебил его: – Они еще отдыха не заработали. Касьян не посмел перечить и снова занялся своим делом. – Меня Гордеем зовут, а вас как? – спросил детина друзей. – Я Иван, а он… – А он, что, сам не может за себя сказать? – Яков. – Теперь ясно. Берите топоры и в лес! Друзья взяли по топору и отправились за Гордеем. Скоро пришли на участок, где человек двадцать валили лес. Готовые, очищенные бревна были аккуратно сложены в стороне. Гордей был явно чем-то недоволен. По-видимому, из-за стычки на дороге. Он на всех ругался, всех подгонял и к каждому придирался, будто искал повод для конфликта. Проходя слишком близко от одного из работников, Гордей попал под удар локтем и гневно закричал: – Человека не видишь? – Извини, Гордей, – защищался провинившийся, – я не заметил, что ты так близко подошел. – Смотреть надо, чтобы замечать! До чего люди невнимательны друг к другу… – печально сказал Гордей. Дровосек, задевший Гордея, очень расстроился. Иван заметил, что у него даже дрожали руки. Гордей вдруг совершенно успокоился и сказал Ивану и Якову: – Здесь будете работать. Правда, люди у нас серые, грубые. Но привыкнете понемногу. Работать пришлось дотемна. За весь день парни свалили всего одно дерево. Руки болели, и на ладонях появились кровавые мозоли. |