Онлайн книга «Следы во времени»
|
– Стащите с нее штаны! С хохотом и гиканьем, поглядывая на воспитательницу, стараясь угодить ей и выслужиться, девочки и мальчики, держа Лиду кто за руки, кто за ноги, стянули с нее колготки и тут же все дружно брезгливо заверещали, зафукали, бросили Лиду на пол и веселой гурьбой вернулись в группу. Лида надела сухое белье и тоже вернулась в группу. Самые хорошие игрушки стояли на недосягаемой высоте, похуже были в руках у детей, и Лида взяла то, что осталось – несколько деревянных кубиков. Лида поставила один кубик на другой и любовалась своим достижением: кубики не падали. Они стояли твердо, выстроившись в башню. – Убираем игрушки и идем обедать, – скомандовала воспитательница. Лида хотела в туалет, но боялась туалета и поэтому боялась попроситься. Страх перед этим самым туалетом становился все сильнее по мере усиления нужды и необходимости в него пойти. Лида чувствовала себя пойманной в ловушку, и ей стало по-настоящему страшно. Терпеть она больше не могла… – Можно в туалет? – Так у тебя уже штаны мокрые! Ты когда должна проситься? Лида, чтобы слышать не все, что ей кричали, смотрела по сторонам. Наконец она услышала: – В глаза мне смотри! Лида посмотрела воспитательнице в глаза. Под этим взглядом немели руки и дрожали колени. Лида смотрела сквозь воспитательницу, стараясь думать, что ей все снится. – Запомни: когда хочешь в туалет, надо проситься! Иди, переодевайся и за стол! На обед были голубцы. За одним столом с Лидой сидел мальчик и ковырялся ложкой в тарелке. Воспитательница подскочила к нему, взяла тарелку с голубцами и, схватив мальчонку за воротник рубашки, пригрозила: – Не будешь есть, за шиворот все вывалю! Мальчик принялся набивать рот голубцами. По щекам его текли слезы. После обеда все вернулись к своим игрушкам. Лида снова принялась составлять башню, и когда башня была построена, подошел тот самый мальчик, который не хотел есть голубцы, и, пнув башню ногой, рассмеялся. Лида не могла понять, почему и за что? Она не знала, что мальчику нужно было отыграться за свою слабость, отомстить ей за то, что она стала свидетелем его слез, его поражения. Ему необходимо было доказать, что он сильный! – Ты что? – крикнула Лида, наивно надеясь, что мальчик поймет, насколько не прав. Она горько заплакала, глядя на разрушенную башню. – Это кто там орет? – послышался голос воспитательницы. – Он мне башню разрушил, – пожаловалась Лида. – Владик, не обижай девочек, – сказала воспитательница. Владик дернул Лиду за волосы. Воспитательница это увидела и поставила его в угол. Через две минуты Владик заныл: – Я больше не бу-уду-у-у. – Ну, выходи, – сказала воспитательница. Владик вышел из угла и, проходя мимо Лиды, со всей силы ударил ее кулаком в спину. Лида сложила кубики и взяла со стола книжку. Сидя на полу, она листала страницы с красивыми картинками, и одна страница в книжке оказалась порвана. Мимо проходила воспитательница и увидела порванную страницу: – Дрянь какая! Книжку порвала! Иди в угол! А матери скажи, чтобы книжку новую принесла! Лида стояла в углу, ей уже и самой казалось, что это она порвала книжку Было очень стыдно. Прошло сколько-то времени, и Лида услышала, как воспитательница говорит: – Вот ведь упрямая какая, ни за что прощения не попросит. – Да и пусть стоит, – равнодушно заметила няня. – Кто у нее родители? – Мать-одиночка. – А-а-а… Лида не просила прощения. Она уже поняла цену этих извинений и не хотела обманывать. Только что Владик ныл, что больше не будет, а сам вышел из угла и сделал еще хуже. Лида знала, что не будет рвать книжки, независимо от того, выпустят ее из угла или нет. Она не хотела произносить пустые слова и угождать равнодушным людям, которые не желали внимательно разобраться в ситуации. Лида мужественно стояла в углу, как воин, охраняя что-то очень важное и по-настоящему ценное, но ею еще не понятое и не сформулированное. Придет время, и она поймет, что это. Обязательно поймет! – Все идем на прогулку! – раздалась команда. На улице было холодно. Дети бегали по площадке. Лида стояла под падающим снегом. На ее руках были синие рукавички. Девочка подняла ладошки и смотрела, как на них опускаются снежинки. На синих рукавичках – белые снежинки… Лида нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить. Где-то когда-то что-то такое она уже видела. – Вытри ей сопли, – услышала Лида голос воспитательницы. – Сама вытри, – ответила няня, – как что противное делать, так я? Воспитательница подошла и, достав из кармана Лидиной шубки носовой платок, вытерла ей нос, больно зажав его пальцами, и брезгливо фыркнула: – Фу! Сцены в туалете, реплики воспитателей, выходки детей со временем стирались в памяти, но эмоции, связанные с этими случаями, оставляли глубокие раны в маленьком сердце. А в памяти и в душе навсегда осталось одно: прикосновение к ней, к Лиде, вызывает у людей отвращение. Она, Лида, – противная. Ее не за что любить. Нет причин, по которым ее можно было любить, и в этом некого винить, потому как любить или не любить – дело добровольное. После работы за Лидой пришла мама, и Лида слышала, как воспитатели на нее жаловались за порванную книжку, за упрямство и за мокрые, в очередной раз, колготки… Лида видела, как маме было стыдно за нее, и слышала, как унизительно мама объяснялась перед воспитательницей, обещала принять меры… и говорила еще другие жалостливые слова. Лида подрастала. Она приспособилась к садику и научилась реже говорить, больше молчать, чтобы над ней не смеялись. Научилась делать вид, что ей все нравится, чтобы ее не ругали. Наступила очередная весна. Жили Лида и ее мама по-прежнему на первом этаже в квартире Марии Ивановны. Самой Марии Ивановны уже год как не стало. В маленьком дворике в выходные дни галдели мальчишки и девчонки. В такие дни родители особенно старались поплотнее накормить детишек и угостить их чем-нибудь вкусненьким. Из окон то и дело слышалось: – Юрасик! Иди обедать! – Илюшенька, супчик сварился! – Юленька! Кашка остынет! Лида с ведерком в одной руке и с совочком в другой бодро шагала к песочнице. Она устроилась поудобнее и самозабвенно принялась лепить куличики. Захватывал сам процесс созидания. Песок можно было насыпать, высыпать, придавать ему любую форму. |