Онлайн книга «Следы во времени»
|
Во двор с шумом вбежали дети Игната и Полины, два мальчика-близнеца шести лет. У них из-под ног шарахнулись куры. Разлетелись по всему двору. – Смотри, дети-то какие чумазые! Как корову подоишь, отмой их, а то перед соседями стыдно. Высказав замечания, Игнат ушел на реку, а вернувшись, потряс перед Полиной связкой лещей: – Почисти да пожарь к ужину. Поешь хоть свеженькой рыбки. Для тебя все стараюсь. Полина отставила в сторону маслобойку, в которую только что залила снятые с молока сливки, и занялась рыбой. Начистив и пожарив, выставила рыбу на стол. – Умаялся я сегодня, – с набитым ртом сказал Игнат, – хочется на чистую постельку лечь. Ты уж поменяй белье. – Я ж три дня, как меняла, Игнат! – чуть не расплакалась Полина. – Твое дело слушать, а не говорить! Кто в доме глава? – резко прервал Игнат. Постелив чистое белье, Полина принялась отмывать чугунки и сковородки. Закончив, она в полном изнеможении наконец улеглась на высокую кровать и с наслаждением вытянулась на мягкой перине. Игнат проснулся и, почувствовав пружинистое тело жены, раздраженно прошептал: – Отодвинься от меня. Мне отдохнуть нужно. С утра к колодцу иду. Полина не слышала слов мужа. Она заснула, как только коснулась головой подушки. – Это не женщина, а просто похоть ходячая, – пробормотал Игнат. Рано утром Игнат разбудил Полину: – Иди, проводи меня до калитки. На улице было туманно и сыро. Полина, съежившись под пуховым платком, стояла на крыльце. Спускаться на траву, покрытую холодной росой, не хотелось. Игнат поцеловал жену и ушел. Полина должна была смотреть ему вслед. Когда Игнат скрылся из вида, Полина вернулась в дом. От колодца Игнат вернулся к полудню. Полина уже приготовила обед, намыла полы в доме и позанималась с детьми математикой и письмом. – Корми мужа! – весело скомандовал Игнат. К столу подбежали ребятишки. – А вы потом поедите. Видите, отец устал. Ты, Полина, распустила их совсем. Порядка не знают, – сказал Игнат, усаживаясь за стол. – Детям с тобой за столом побыть хочется… – Детям отца нужно научиться слушаться! В окно постучали. Полина подошла посмотреть, кто это. Во дворе стоял Филька, сосед. Полина махнула ему рукой, чтоб заходил. – Здоровы будьте, – весело сказал Филька хозяевам, тряхнув кудрями. – Игнат, дай мне лошадь в город съездить. Настька моя вышивать-то стала, а ей алых ниток не хватило. Игнат, уронив с ложки выловленную из супа фрикадельку, воскликнул: – Ты что, из-за каких-то ниток в город поедешь? – А что ж делать-то? Полин, может, у тебя есть такие нитки? – Нет, Филипп, мне нет времени вышивать. – Ну так что, Игнат, лошадь дашь? – Ты, Филька, подкаблучник. Смотреть на тебя стыдно. Это ж из-за каких-то бабьих капризов в город тащиться! Филипп возмутился: – Тебе лошадь жалко? – Не в лошади дело. Дело в принципе. Если б тебе в поле надо было поехать или хлеба съездить купить – другое дело, но чтобы из-за алых ниток?! Филька, ты что? Ты мужик, аль кто? – По-твоему, если я мужик, то Настьку должен в город отправлять? – Без ниток она обойдется, а купишь как-нибудь по пути, когда в городе будешь. Филипп развернулся и вышел. Полина выглянула в окно и увидела, как Филипп что-то объясняет расстроенной Насте. – И что же ты, Игнат, лошадь не дал Филиппу? – спросила Полина. Игнат удивленно уставился на жену: – Моя лошадь! Он из-за своей Настьки не то что на лошадь, на козу не может заработать. Все при ней держится. Вот и пусть знает. – Любит он ее, – вздохнула Полина. – Если б любил, заработал бы и на лошадь, и на корову для жены-то любимой. – Так с ней он быть хочет и работой загружать боится. – Ну, давай и я работать не стану и рядом с тобой сяду. Посмотрим, не наскучит ли? А кушать что станем потом? – Да, ты-то, если рядом сядешь, меня совсем измучаешь. Тебе то поджарь, то постели, то проводи. Филька-то, небось, ласковые слова, дома сидючи, говорит. Им обоим и без работы не скучно. – Настьке позавидовала?! – Да не Настьке я позавидовала, а не хочу против них говорить ничего. Лошадь надо было дать Фильке! Вот! У Игната округлились глаза. Он шумно задышал, потом схватил кепку и выскочил из дома. Полина высунулась в окно и крикнула: – Игнат, ты куда? Игнат, не обернувшись, вышел со двора и зашагал в сторону леса. Никогда еще не чувствовал он такой необходимости в живой воде. Ему нужно было немедленно пополнить запас сил и мужества, чтобы доказать свою правоту! – Это же надо! – бормотал он себе под нос. – Для нее все делаешь, так еще и не хорош остался. От обиды хотелось разрыдаться. Но только какой же он будет мужчина, если плакать начнет? Яркое солнце, добросовестно пронизывая лучами каждый листок и каждую травинку, не могло победить тень. Сражаясь с темнотой, солнце словно стремилось сжечь траву. Подул ветерок, и трава закачалась, листья зашевелились и зашелестели, прося пощады. Солнце, словно очнувшись, увидело жизнь, которую должно было согревать, а не уничтожать, ослабило лучи и улыбнулось нежно, с благодарностью за напоминание. И всякая самая примитивная жизнь имела право голоса в этом огромном мире и имела право сражаться за свое сохранение. И никто не имел права судить желание живого жить. Пройдя километра три, Игнату захотелось пить. Он шел все медленнее. Потеряв мир в душе, Игнат не заметил, что сбился с пути. Спотыкаясь о коряги и путаясь в высокой траве, Игнат ударился обо что-то твердое бедром, не удержался на ногах, упал сначала на колени, потом плюхнулся лицом в воду… – Вода! Вода? Игнат, не поднимаясь, принялся пить. Он фыркал, тряс головой. Никогда прежде вода не казалась ему такой вкусной. Наконец, напившись, Игнат встал на ноги и, отчего-то почувствовав слабость во всем теле, замертво рухнул в траву. Дело в том, что пил Игнат из заброшенного всеми колодца с мертвой водой. Не умер сам Игнат, а умерли все укоренившиеся в нем убеждения, которыми жил он и которые им двигали. Пролежал Игнат без движения три дня и три ночи, а когда открыл глаза, прошептал: – Пить. |