Онлайн книга «Тени и солнце»
|
Да, это правда, мне всегда не хватало воображения. Кстати, и тебе тоже, надзиратель над полицией. Если бы Жильдас был жив, он бы тебе объяснил. Глава 51
25 февраля, понедельник Берлен тихонько похрапывал, но это было даже приятно. Она быстро оделась и пошла в булочную за круассанами. Небеса были к ней благосклонны: жара, как в Неваде, еще не наступила, но чувствовались явные улучшения. Обратный отсчет: “До Лас-Вегаса осталось десять дней”. Нужно будет найти подходящий наряд на свадьбу Ингрид. Булочница обсуждала свою жизнь с какой-то местной теткой. Лола терпеливо дождалась конца беседы. – Круассаны с маслом? – Была не была! Давайте. Подходя к дому, она увидела мотоциклиста, звонившего в домофон. Она было повернула назад: застарелые страхи таяли медленнее, чем снег. – Лола Жост? – Она самая. – У меня для вас конверт. На конверте стоял логотип “Калипсо”. Это было приглашение от Тимоти Харлена. Бывший патрон Ингрид расстарался – написал его собственноручно. Он приглашал Лолу и еще одно лицо по ее выбору на особый вечер, посвященный двадцатилетию кабаре. Он подчеркнул, что от души надеется на ее присутствие. – Что происходит? – спросил Берлен, надевая пижамную куртку. – Происходит то, что ты – лицо по моему выбору. – Приятно слышать. – На один особый вечер. – С тобой все вечера особые. – Оставь комплименты при себе, старый сердцеед. Пойдем есть круассаны. – Куча холестерина, но наплевать. – Вот и я так подумала. – Пока тебя не было, кое-кто звонил. – И кто же? – Ингрид. Чтобы сообщить тебе, что ей звонил Мондо. – Мондо?! – Он знает название казино, где она работает. – Видимо, в тюрьмах теперь мобильники выращивают, как шампиньоны. Чего он от нее хотел? – Не знаю. Ингрид, наверное, сама тебе скажет в Лас-Вегасе. – Голос у нее был встревоженный? – Нет. Радостный. Глава 52
1 марта, пятница Лола остановила свой выбор на лиловом платье с декольте, которое годилось на оба случая – и для особого вечера в Париже, и для свадьбы в Америке. Сидя с Берленом за столиком для почетных гостей, она потягивала пина-коладу и слушала Тимоти Харлена, который рассказывал о своих проектах в “Калипсо”. Ему удалось заполучить феноменальную артистку, она любезно согласилась показать первое шоу по случаю двадцатилетия кабаре. Он вошел, и она увидела его в искусственном освещении. Серый костюм, белая рубашка, без галстука и, как всегда, небрит. Она встала и обняла его. – Лола, я буду благодарен тебе до конца жизни. – Взаимно. Знаешь, Саша, мне понадобилось немало времени, чтобы понять, зачем ты отправил меня к Берлену. – Потому что он человек чести. – Да, это точно, зануда и человек чести, – сказала она ему на ухо. Он покачал головой с насмешливым видом. Она спросила его, откуда он тут взялся. – Я получил приглашение. Они повернулись к Тимоти Харлену. Хозяин “Калипсо”, взглянув на них, загадочно улыбнулся. По залу прокатилась барабанная дробь, положив конец разговору. На сцену поднялся ведущий. – And now, ladies and gentlemen, а теперь, дамы и господа, – та, которую вы все с нетерпением ждали… Сильная и нежная, strong and sweet, великолепная и волнующая, I give you now, the one and only, я представляю вам неповторимую, блистательную королеву Пигаль, тигрицу ваших ночных грез. НЕЗАБЫВАЕМАЯ ГАБРИЭЛЛА ТАЙГЕР!!! И снова оглушительный грохот барабана. Мощные гитарные риффы. Голубоватый свет. Лола и Саша обменялись взглядами. – Ты знал? – Да, она меня предупредила. Иначе я бы не пришел. – Ты на минутку или останешься? – Скорее второе. – Я рада. – Что происходит? – осведомился Берлен. Открылся занавес. Хирурги в зеленых комбинезонах и масках суетились вокруг невидимого пациента. На гигантском экране крутились одни и те же кадры: “астон мартин” несколько раз переворачивается, не вписавшись в поворот. Операционная потонула в клубах красноватого дыма. Пациент испарился, хирурги выстроились в ряд. Легкое дуновение – и с них упали комбинезоны. Перед зрителями оказались шесть танцовщиц в сверкающих бикини, по-прежнему в хирургических масках и со стетоскопами вокруг шеи. Они разогрели публику, исполнив эротический танец, и исчезли в красном тумане, а на их месте появился санитар: он вез дремлющего пациента в инвалидном кресле. На руках и ногах лангеты, на туловище – металлический корсет, ортопедические ботинки, голова целиком забинтована, на шее бандаж с отверстием спереди, из него торчит толстая дыхательная трубка. Санитар потер больному виски. Содрогнувшись, словно от удара тока, пациент широко раскрыл глаза – ярко-голубые на фоне белой повязки, – поднялся и сделал несколько неловких шагов. Санитар вытолкнул кресло за кулисы, сорвал повязку с правой руки больного, высвободив тонкую сильную руку со сливочной кожей. Очень женственную руку. – Да, Габриэлла, да, это ты! – взревел какой-то восторженный зритель. – Надо признать, эта Тайгер очень способная, – осторожно заметил Берлен. – Еще какая! – ответила Лола. – Ты ее знаешь? – Немного. Девушка сорвала вторую лангету, и ее руки зазмеились в танце. Санитар, рухнув на колени, освободил от оков длинные крепкие ноги партнерши. Она перелетела через него, расстегнула ремни на высоких ботинках – и оказалась в туфлях на головокружительных каблуках. – I LOVE YOU, TIGER!!! [40] Теперь они танцевали вдвоем, потом санитар размотал бинты на ее голове. При виде ясного лица и роскошного каскада рыжих волос Габриэллы Тайгер завсегдатаи кабаре разразились радостными криками. Тело Тайгер конвульсивно извивалось, а тем временем партнер сражался со шнурками на ее корсете. Первый рубеж пал, и открылась грудь, стянутая медицинским бандажом. |