Книга Куриный бульон для души: 101 история о чудесах, страница 13 – Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен, Лиэнн Тиман

– Отменяйте операцию! Это чудо! У нас тут полным-полно прекрасной рубцовой ткани!

Однажды июльским утром мы неожиданно нагрянули домой к моему отцу в Брауэрвиль, штат Миннесота. Наш восемнадцатилетний сын Вон решил остаться дома с друзьями и поработать.

Я объяснила папе, почему мы оказались у него. На пути из Форт-Коллинза, Колорадо, мотор нашего 28-футового «дома на колесах» перегревался, если мы ехали со скоростью свыше 80 км в час. Он глох и не желал заводиться, пока не остынет. Ранее мы отвезли мою свекровь к ее брату. Но когда мы прибыли забрать ее, никого не было дома, поэтому мы решили заехать к папе.

Зазвонил телефон.

Папа снял трубку.

– Это чудо, что ты их застала. Я не ждал их сегодня, – и он протянул трубку мне.

Моя дочь, студентка университета Северного Колорадо в Грили, всхлипывала:

– Мама, мне позвонили из больницы! Вон попал в серьезную аварию на мотоцикле. Он сейчас в экстренной хирургии, и страховая компания говорит, что я должна получить ваше разрешение на подписание всех документов. А ему потребуются еще операции!

Я рухнула на ближайший стул.

– Погоди минутку… Какая авария? Какие операции?

Оказалось, Вон ехал на мотоцикле по каньону к Эстес-парку, чтобы позавтракать. Съезжая с горы, он попал на гравий и слетел с моста. Ему сейчас делают срочную операцию, и понадобится еще не одна.

Мы не беспокоились, оставляя Вона одного дома. В конце концов он был очень ответственным подростком.

– Это ужасно! Вам нужно вернуться домой, – умоляла дочь.

– Мы выезжаем.

Дрожа, я положила трубку, вытерла слезы и передала слова дочери отцу. А потом начала молиться.

Разум Гордона, четкий, как часы, сформулировал все, что нам нужно было сделать: позвонить в больницу, собрать вещи, забрать его маму… и БЫСТРО!

Но ни свекрови, ни ее брата опять не оказалось дома. Как мы сумели угадать нужный ресторан с первой попытки и найти их – ума не приложу!

Поскольку нам предстояло проделать немалый путь, мы старались не перегреть мотор. Я звонила в больницу с каждой заправки.

– Он еще в операционной.

Потом мне сказали:

– Он в критическом состоянии.

Через сотню километров от дома наш мотор стал захлебываться и снизил обороты.

– Никогда в жизни у меня не кончался бензин – и это случилось сейчас! – воскликнул Гордон, в сердцах стукнул по рулю и свернул к обочине.

Как только мы остановились, кто-то постучал в водительское стекло.

– Вам нужна помощь? – спросил незнакомец. Он отвез Гордона на заправку и обратно.

Гордон был безмерно удивлен.

– Служащий заправки одолжил мне канистру, наполнил ее бензином и сказал, что я могу заплатить, когда вернусь!

Каким-то чудом мотор завелся. Когда мы добрались до этой заправки, я снова позвонила в больницу.

– Он все еще в критическом состоянии, – ответили мне. Я закрыла за собой дверь трейлера, встала на колени и продолжила молиться.

Мы въехали на парковку больницы Форт-Коллинза около часа дня в субботу и пробрались сквозь толпу студентов к палате Вона.

Врач объяснил:

– Мы удалили ему селезенку, собрали сломанную бедренную кость и восстановили другие органы.

Еще они наложили корсет на переломанные ребра Вона, очистили его кровь и ввели ее обратно вместе с почти четырьмя литрами донорской.

– Мы делаем все возможное, чтобы он выжил, – заверил врач.

Вон очнулся. При виде нас его лицо осветилось радостью. Потом он попросил:

– Мам, пощупай мой живот.

Раздувшаяся, твердая как камень брюшная полость означала новые проблемы.

Через считанные минуты врачи ворвались в палату.

– Вону нужна новая операция. Немедленно! Он буквально истекает кровью изнутри.

Его спешно увезли.

После операции Вон лежал в коме.

– Кажется, лекарства не помогают, – сказал врач. – Если он не придет в себя этим вечером, боюсь, надежды мало.

Мы с Гордоном сели у койки сына вместе с Майклом, «кровным братом» Вона. Гордон задремал. Я похлопала мужа по плечу:

– Почему бы тебе не поехать домой отдохнуть? Мы с Майклом останемся.

Гордон обнял меня на прощанье и пообещал сменить нас.

Пробравшись между трубками и проводами, я поцеловала сына в лоб и принялась молиться усерднее, чем когда-либо в жизни.

В два или три часа ночи я почувствовала, что задыхаюсь в темной, мрачной палате, полной пищащих мониторов. Перед уходом мой священник сказал: «Я храню гостии ^[2] в часовне». Будучи евангельским священнослужителем, я знала протокол. Я поспешила к часовне, нашла гостии и взяла одну из них.

Вернувшись в палату Вона, я сказала Майклу:

– Врачи сделали все, что могли. Остальное зависит от Бога.

Доверившись чуду евхаристии, я разломила гостию на три части. Один кусочек я положила на язык лежавшего в коме сына, второй дала Майклу, а остаток положила себе в рот и стала молиться:

– Дорогой Боже, пожалуйста, исцели Вона, потому что врачи не могут этого сделать. Прошу, вмешайся, чтобы мы получили назад своего сына.

Сделав все возможное, мы с Майклом отправились по домам. Я рассказала обо всем Гордону. Он принял душ и поехал в больницу.

Я едва успела переодеться, когда муж позвонил мне:

– Скорее! Возвращайся!

Я приготовилась к худшему.

Гордон добавил:

– Когда я вошел в палату Вона, там никого не было, с койки наполовину снято белье.

Я упала на стул, давясь рыданиями.

– Я запаниковал, – продолжал муж. – Я думал, что наш Вон умер.

Я вцепилась в трубку обеими руками.

– Думал?..

Гордон продолжал:

– У меня перехватило дыхание, и я упал на колени. Потом я вышел из палаты – и увидел чудо.

– К-какое ч-чудо? – заикаясь, спросила я.

– Стоя перед дверями пустой палаты, я увидел Вона, который со своей стойкой для капельницы шел по коридору. Он не был подключен ни к каким мониторам. Рядом с ним была медсестра. Она очень жалела, что они не записали это быстрое выздоровление на пленку, потому что врачи не могут его объяснить.