Книга В поисках бриллиантовой диадемы, страница 23 – Владимир Аверин

Он прикрутил крышку розетки на прежнее место, снова вышел на лестничную площадку, включил электричество в квартире Анжелы и нажал кнопку, которую выбило из пробки после замыкания.

Я же говорил: сам сломал, сам и починю, — деловито произнес он, вернувшись в гостиную.

В подтверждение своих слов Вадик несколько раз включил и выключил свет в комнате. Вчера Пузырь полчаса объяснял ему, как от силового щита на лестничной клетке ток проходит в квартиры, и теперь Вадик сам мог легко исправить неполадки, вызванные коротким замыканием.

Незаметно для Анжелы Ситников снял проволоку со штепселя, снова сунул вилку в розетку, сказал, что зарядил фотовспышку, вышел в прихожую и стал натягивать кроссовки, в сотый раз ругая себя за то, что никогда не развязывает шнурки.

Я готов, — поторопил он Кирсанову, заглядывая в гостиную, в которой Дина с Анжелой никак не могли наговориться.

Девочки обменялись телефонами; Вадик поблагодарил хозяйку квартиры и вышел с Диной во двор.

Когда они поднялись на чердак, голубей там уже не было, вероятно, птицы полетели завтракать к ближайшей ресторанной помойке.

Вадик достал из сумки фотоаппарат с привинченным к нему «телевиком», приемник, который он вчера одолжил у Пузыря, и начал медленно вращать ручку приемника, настраиваясь на радиочастоту жучка.

Одна за другой менялись радиостанции: музыка, посторонние шумы, снова музыка и голоса радиоведущих, наконец Вадик с трудом узнал еле слышный голос Бороды.

Плохо слышно, придется надеть наушники. Я не смог протолкнуть жучок к самой розетке Бороды, потому что в стене очень узкое отверстие, да и электропроводка мешала.

Очень ты умный, как я посмотрю, — обиделась Дина. — Ты будешь подслушивать в наушниках, подсматривать в «телевик», а я буду, как дура, стоять рядом, ничего не видеть и не слышать, да?!

Ты не сможешь долго держать в руках «телевик», он весит больше трех килограммов, но если ты настаиваешь, то будем наблюдать по очереди.

Вадик подсоединил к приемнику наушники, вставил их в уши и сразу услышал удаляющиеся шаги; скрипнула дверь, затем в наушниках раздался треск. Ситников выдвинул телескопическую антенну, высунул ее в окно, наклонил приемник вперед и, повернув рукоятку настройки на один-два градуса, добился более четкого звучания.

Посторонние шумы стихли, и отчетливо зазвучал голос ведущего известной телепередачи, который сменился знакомой мелодией рекламной заставки: «Фру-уттела-а, вместе будем улыбаться! Фру-уттела-а, вместе будем наслаждаться!» Затем кто-то хрипло прокашлялся, громко позвал: «Макс!» и через несколько секунд велел: «Завари-ка кофейку покрепче!»

Вадик узнал голос Бороды и с облегчением вздохнул: жучок исправно работал.

Мальчик прибавил громкости, поднес к глазу фотоаппарат с «телевиком» и увидел Бороду, который сидел перед включенным телевизором. В следующие несколько минут Вадик не подслушал и не подсмотрел ничего интересного: по телевизору передавали последние известия, лысый Макс принес кофе, поставил чашку и вышел из комнаты. Борода стал медленно пить, негромко отхлебывая и вздыхая после каждого глотка. Допив кофе, он поставил чашку на журнальный столик, позвал Лысого и стал разговаривать с ним.

Вадик слышал каждое слово, видел каждый жест. Это было странное, даже немного пугающее своей необычностью ощущение. Ситников стоял в пятидесяти метрах от квартиры Бороды, но чувствовал себя так, будто находится вместе с Лысым и Бородой в одной комнате.

Класс, — тихо произнес он и почувствозал, как Дина стала нетерпеливо дергать его за рукав майки.

Ну рассказывай, рассказывай, о чем они говорят, ведь мне отсюда ничегошеньки не слышно и не видно, — капризным голосом попросила Дина.

Вадик стал пересказывать разговор Лысого с Бородой:

Они ждут какого-то Панкрата, он директор крупной нефтяной компании. Прилетел вчера из Нефтеюганска, а сегодня должен прийти к Бороде для того, чтобы... — Вадик на пару секунд замолчал, сглотнул подкативший к горлу ком и закончил фразу: — ... чтобы купить ювелирный набор с бриллиантовой диадемой.

Дай мне, скорее! — Дина выхватила из рук Вадика «телевик», вставила наушники в свои уши и направила объектив на гостиную Бороды.

Теперь Вадик остался без дела.

Не молчи, говори, мне ведь тоже интересно, — попросил он.

Они говорят про Панкрата и про гарнитур с диадемой.

Про какой еще гарнитур?

Ну, про ювелирный набор, в него, кроме диадемы, входят серьги и бриллиантовое ожерелье; мне об этом бабушка рассказывала. Тихо! Не мешай! Телефон звонит!

О чем они говорят? — шепотом спросил Вадик.

Панкрат через час приедет к Бороде, чтобы договориться о цене. Все, положил трубку. Лысый вышел из комнаты, а Борода смотрит телевизор. Теперь до приезда Панкрата ничего интересного не узнаем. — Дина передала Вадику «телевик» и наушники. — А где находится Нефтеюганск?

Там, где добывают нефть, где-нибудь на юге Сибири, — предположил Вадик. — А этот Панкрат, наверное, крутой мужик, если покупает ювелирный гарнитур с диадемой, ведь набор, должно быть, стоит целое состояние.

Потянулись мучительно долгие минуты ожидания. Солнце поднялось над крышей дома и стало нагревать воздух на чердаке. Вадик то и дело зевал, потягивался, пил минеральную воду из пластмассовой бутылки. Через сорок минут после звонка Панкрата, изнывая от скуки, он предложил Дине:

Хочешь, песню спою?

Не надо, у меня слуха нет, не смогу оценить всей прелести твоего вокала, — усмехнулась Дина, наблюдая за подъездом Бороды.

Вадик сунул руки в карманы и стал прогуливаться по чердаку, пиная носами кроссовок чердачный мусор.

Когда перед подъездом Бороды остановился белый «Мерседес» и из него вышел коренастый мужчина в сопровождении двоих крепких парней, Дина предположила:

Скорее всего, этот невысокий крепыш — Панкрат, а двое других мужчин — его телохранители.

Вадик быстро подошел к окну, вставил наушники в уши и, подняв «телевик», увидел спину крепыша, который вошел в подъезд.

Минуты через две в квартире Бороды раздался звонок. Со скрипом открылась и захлопнулась дверь, из прихожей донеслись приглушенные голоса, затем послышались шаги, и в гостиную вошел Панкрат. Это был крепко сбитый, широколицый, рябой человек. С бывал остью в лице и движениях.

Борода жестом предложил ему сесть и, когда Панкрат устроился в глубоком кожаном кресле, сел напротив него с другой стороны журнального столика.

Борода говорил о жизни, вспоминал старое время, когда все было дешево, а сейчас, мол, цены поднялись, и его антикварный магазин требует больших затрат. Панкрат слушал равнодушно и молча. Он закурил и продолжал слушать Бороду, изредка вставляя ничего не значащие реплики.

О чем они говорят? — спросила Дина.