Онлайн книга «Тайна музейного экспоната»
|
— Так откуда же этот блик света на лице Самсонова — которого нет ни на лице дочери, ни на лице матери? — Не знаю, — Груня развела руками. — Сама тут пыталась припомнить, как же я его изобрела. Я его как бы увидела — и постаралась сохранить, потому что поняла, как здорово он подчеркнет все лучшее в лице Самсонова. — Увидела? — настойчиво переспросил Витька. — Как? — Ну, вот так, взяла и увидела. Будто озарило что-то. — Ты уверена, что это озарение было только в твоей голове, а не извне? Друзья напряглись. Они поняли, что Витька нащупал что-то важное. — К чему ты клонишь? — спросил Мишка. — Я клоню к тому, чтобы вы напрягли память и еще раз постарались припомнить — не проходил ли кто-нибудь мимо вашего купе? — Нет! — в один голос ответили Мишка и Груня. — Никто не проходил! — Вы уверены? — спросил Витька. — Потому что, смотрите… Он подошел к двери и несколько раз ее открыл и закрыл. Двери в этом вагоне СВ были не ездящими на рельсе, а висящими на петлях. И, как положено, в каждой двери со стороны купе было большое зеркало. Когда Витька резко мотнул дверь туда и сюда, в зеркале на мгновение вспыхнул блик отраженного света — и этот блик солнечным зайчиком проскочил по купе и исчез! — Поняли? — спросил Витька. — Ты, Груня, не придумала этот блик — ты его мимолетно увидела, когда кто-то толкнул дверь, мешавшую ему пройти! Видно, дверь была полуотворена так, что перегораживала часть коридора! Его друзья ошарашенно молчали. И в самом деле, Витька был прав. Блик мог возникнуть только оттого, что дверь резко повернулась туда и сюда. А чтобы она повернулась, ее кто-то должен был повернуть. — Но мимо никто не проходил, честное слово!.. — пробормотал Мишка. — Хоть поклясться готов! — Не проходил! — кивнула Груня. — Хоть у Самсонова тоже спросите. И тут в купе заглянул Алексей: — Еще не спите? — осведомился он, постаравшись придать своему голосу должную строгость. — Понимаю, нелегко улечься, когда такое происходит, но ведь уже четвертый час ночи… — У нас проблема, — сказал Витька. — Очень важная. — Какая проблема? — Как человек может невидимкой пройти мимо купе, из которого его просто должны увидеть? — И это все ваши проблемы? — Алексей неожиданно разулыбплся. — Да, — кивнул Витька. — И если я решу ее для вас, вы ляжете спать? — Так вы знаете, как это может быть?! — не выдержала Груня. — Конечно, знаю, — небрежно ответил Алексей. — Как? — вся четверка подскочила с мест. — Откуда? — Потому что классику надо читать, — язвительно ответил Алексей. — Если б вы не только глотали всякие дешевые книжонки, а читали классических детективных авторов, то помнили бы рассказ одного из них про человека-невидимку. И ваша проблема разрешилась бы сама собой. — Подождите… — начитанный Витька наморщил лоб. — Я припоминаю. Но там убийцей был почтальон… А когда полиция спрашивала, приходил ли кто в этот дом, все дружно отвечали: «Нет, никого не было!» — потому что почтальон как бы не считается… — Вот-вот, — кивнул Алексей. — Точно так же и проводник не считается, ведь ему положено ходить по вагонам туда и сюда. Если бы мимо купе прошел кто-то из пассажиров — все бы это, конечно, запомнили. А если проводник промелькнет мимо, все ответят — нет, никто не проходил… Что, решил я вашу проблему? — Еще как! — сказал восхищенный Витька. — Черт! Как же я сам не додумался!.. Одно то, что гитара тренькала в туалете во время стоянки… А мы-то думали, что тетки из последнего купе врут! — Что ты хочешь сказать? — живо спросил Алексей. — А то, что раз у проводника есть ключи от туалета, значит, он и во время стоянки может там запереться! И не бояться, что кто-то будет маячить рядом или ждать под дверью — ведь все знают, что во время долгой стоянки и пятнадцать минут после нее туалеты заперты, нечего и соваться! — Погоди… — Мишка вдруг побледнел. — Ты хочешь сказать… — Я хочу сказать, что к нам в купе надо немедленно вызвать Петра Васильевича — и обязательно с гитарой! — сказал Витька. — Остальное потом! Алексей, внимательно слушавший, одобрительно кивнул. — Совершенно правильно. Я улавливаю ход твоих мыслей. Пожалуй, Петра Васильевича я сам доставлю, найду предлог. Без супруги, так? — Так, — подтвердила Груня. — Тут есть один момент… Мы вам потом объясним. Алексей ведь не знал о «тайном преступлении» Сидоренко. — Ребята! — взмолился Мишка. — Дайте мне сказать!.. — Потом скажешь! — оборвал его посуровевший Витька. — Сперва — самое главное. Мишка отодвинулся в угол и затих. Было видно, что его одолевают какие-то тревожные мысли… — Да, конечно, — послышался в коридоре голос Алексея. — Не беспокойтесь. Вернем буквально через пять минут, в целости и сохранности. Это, похоже, он отвечал Анджеловой. А через секунду он доставил в ребячье купе Петра Васильевича — абсолютно обалдевшего, осоловевшего и лишь беспомощно мигающего глазками. Гитару он держал вертикально, за гриф. — Петр Васильевич, — обратился к нему Витька, — кажется, мы разобрались, что произошло. Но мы можем ошибаться. И я прошу вас очень внимательно приглядеться к гитаре — ваша она или нет? — Как же не моя? — Петр Васильевич обиделся. — Вон, и обводы корпуса, и гриф… Одна из немногих гитар, которые, по преданию, входили в собрание Высоцкого. Такие гитары сразу узнаются! И звучит как надо. Если б мне подсунули копию, чтобы украсть оригинал, — то в менее качественном дереве резонанс был бы другой, звук сразу ухудшился бы!.. — И все-таки, я вас очень прошу, — настойчиво повторил Витька. — Присоединяюсь! — подал голос Алексей. Похоже, он кое о чем начал догадываться. — Да пожалуйста! — Петр Васильевич пожал плечами и перевернул гитару. — Вот здесь, на корпусе, после одного приключения осталась характерная царапинка, которую никак не удавалось зашлифовать. Я вам ее покажу — и… и… и… — он запнулся. — Где же она? — Угу, — удовлетворенно кивнул Алексей. — Нормально, а? — Да что ж нормального? — Петр Васильевич и растерялся, и засуетился. — Да объясните мне, наконец… — Посмотрите еще, — сказал Витька. — Нет ли на гитаре каких-то особенностей, которых не было на вашей? Теперь Петр Васильевич стал беспрекословно осматривать гитару со всех сторон. — А это что за темное место? — указал Алексей. — Вроде какие-то царапинки проступают… И дерево словно подтонировано, чтобы эти царапинки были меньше видны… Поверните-ка к свету этой стороной! |