Книга Перекресток двенадцати ветров, страница 25 – Олег Верещагин

Когда он открыл глаза — эти двое удалялись через кустарник, бесшумно и плавно. Но он ещё долго лежал, пока не услышал, как его зовут заволновавшиеся мужики.

Им Рат ничего не рассказал. Но в Зее как-то раз обратился к одному зоологу, бывшему там с экспедицией. Зоолог со смешком сказал мальчишке, что «меньше надо жевать галлюциногенные грибы, когда в походы ходишь». Рат обиделся до немоты. Но потом понял, что этот самодовольный человек уютно устроился в мире, где всё описано и классифицировано — и не желает никаких новшеств и открытий, могущих разрушить привычные представления.

Однако сейчас это было не интересно и не смешно. Рат иногда думал: что если мать и отца убили именно такие твари — или ещё кто-то из таящихся в тайге непонятных и странных существ, о которых рассказывают легенды местные жители, золотоискатели и охотники? Тысячи людей ходят в тайгу, возвращаются — и ничего такого не видят. А кто-то идёт — и пропадает. И не расскажет никогда, что — или кто! — было причиной его пропажи… Тем более, что в тайге куча причин, по которым и так можно пропасть…

Ложиться спать было страшно. Но если не лечь — завтра будешь никакой. Если бы Рат знал точно, что вокруг бродят бандиты или хунхузы — он бы не побоялся лечь, приняв определённые меры предосторожности. Мальчишка был уверен в том, что умеет и знает больше любого из таких. То же касалось и зверей, которые так пугали его спутников. Но соперничать в хитрости и осторожности с… даже не со зверем и не с человеком, а с чем-то средним?

— К чёрту, — тихо сказал Рат. — Это было давно. Ты вообще не знаешь, что это было и изводишь себя. Ложись спать…

…Рат проснулся рывком и сел. В шалаше никого не было — только он и какая-то тёмная масса у другой стены.

— Кто здесь? — спросил мальчишка, шаря ружьё.

— Ты это ищешь? — послышался голос, и в лоб Рату упёрлись, высунувшись из темноты, стволы его вертикалки. Рат отшатнулся:

— Где остальные?

— Я их съел. Люди лёгкая добыча.

— Ты кто? — Рат взялся за рукоять ножа, и в шалаше стало светло. Он увидел разбросанные окровавленные кости и что-то такое страшное, держащее в лапах его ружьё, что закричал…

…И открыл глаза.

Сперва ему показалось, что он продолжает спать — в шалаше возились и вскрикивали все сразу, а рёв, показавшийся ему собственным криком, только усиливался, смешиваясь с рокотом и змеиным шипением.

— Что это?! — истошно закричала Светка. — Рат, что это?!

А он уже понял — что, и это было страшнее всех представлявшихся ему страхов, а главное — так предсказуемо, что Рату захотелось убить себя за глупость. Но времени терять было нельзя, и он закричал:

— Наружу! Быстрей! Хватайте вещи, наружу, вверх, бегите!!!

Никто не стал ничего спрашивать или артачиться. Но всё равно было уже поздно.

Грохот и рёв стали невыносимыми, окружили шалаш — и внутрь ворвалось что-то белое и крутящееся, в чём почти невозможно было узнать речную воду…

…Медведи обожают падаль. Стоя в кустах на четвереньках, бурый всматривался и внюхивался. Он был сыт до отрыжки, обожрался оставленной пронёсшимся потоком рыбой, а для того, чтобы добраться до заманчивого куска, нужно было перебираться через реку. Что-то пробурчав, медведь, закидывая зад, ушёл в кусты, решив, что вернётся позже — дохлятина никуда не денется.

Рат открыл глаза именно в этот момент. Он не увидел медведя — под ним бежала серая вода, она несла мусор, ветки, что-то ещё, и от этого движения кружилась голова, а тело покачивалось, руки тянуло вниз. Ещё через пару секунд Рат понял, что вода ни при чём — он висел в ветвях куста, раскачивался с ними вместе, и руки тянуло ружьём, болтавшимся на ремне, намертво захлёстнутом вокруг кистей.

Больше ничего не было. Ни сапог, ни коробки с НЗ, ни ремня с ножом и патронами.

Рат несколько раз дёрнулся, упал в воду, встал на ноги, хотя его толкало в грудь течением — и выбрался на берег, занесённый илом и замусоренный. Кое-где виднелась рыба. Рат подумал, что её надо собрать, а потом вяло решил, что это бессмысленно.

Он остался один.

И едва он это подумал, как услышал:

— Рат! Ратка! Раточка-а!!!

К нему бежало какое-то существо, следом шло, прихрамывая, ещё одно. Они были грязные, всклокоченные, какие-то перекошенные — Рат вскинул ружьё, но тут же опустил его и заорал:

— Светка! Светка, Саня!!!

Светка повисла на нём гирей и начал целовать в лоб, в щёки, в губы, твердя:

— Я думала… я думала, ты утонул… я думала, ты утонул, утонул, утонул…

Подошёл Сашка. Он был без куртки, но с маузером — без кобуры и, конечно, без запасных патрон, оставшихся в ней. Молча облапил сестру и Рата. Светка ревела. Рат спросил:

— Сань, что с ногой?

— Ерунда, немного ушиб, — ответил тот. Штанина у него тоже была разодрана., виднелся кровоподтёк, но не больше, слава богу. — Рат, что это было?

— Я дурак, — Рат мягко отстранил Светку. — В горах прорвало озеро… Гроза. Я идиот. Я убегал от выдуманной опасности и влез в настоящую ловушку. Заночевал в грозу возле реки… Я всех убил… Где остальные?

— Не знаю, — покачал головой Сашка. — Нас со Светкой понесло, мы вцепились друг в друга, потом куда-то выбрались, на какие-то камни… Мы никого не видели.

— Надо поискать вещи, — предложила Светка и, всхлипнув, вытерла нос.

— Вещи наши в Уде, — ответил Рат, — а до неё два дня.

— В какой Уде? — хлопнула глазами Светка.

Рат соврал — сказал, что вчера сумел определиться. Светка взбодрилась:

— Но мы же и так можем дойти, — сказала она. — Ведь правда же, можем!

— У меня восемь патрон к нарезке и один в нижнем стволе, картечь, — сказал Рат. — У Сашки — десять. Нам даже обувь сделать нечем, мы даже носки потеряли. Мы огонь не разведём… Мы можем дойти, но чего нам это будет стоить — я не знаю. Я теперь вообще ничего не знаю.

— Егор!!! — ахнула Светка.

Все обернулись.

Егор брёл по камням через реку. Его качало. Увидев остальных, он замахал руками, соскользнул в воду, побрёл вброд, всхлипывая и загребая воду руками. Все трое бросились навстречу, вытащили его на сушу.

— Ксанка… — выдохнул Егор. — Я её… я её спас, но… у неё нога… нога сломана, ребята.

Рат закрыл глаза.

«Конец», — ясно и отчётливо подумал он…

…Сашка и Рат упорно и ожесточённо выламывали сучья попрямее. Ксанка, полусидя возле дерева, в обнимку со Светкой — её нога уже была заключена в лубок с обмазкой из глины — тихо, но настойчиво просила:

— Ну ребята… ну поднимите меня повыше, к ручью… а сами идите… пистолет мне оставьте и идите… я без еды долго продержусь… а вы дойдёте и обратно на вертолёте…