Книга Собачья работа, страница 58 – Спенсер Куинн

— Речь идет о сотнях тысяч, а то и больше.

— За разбитый «порше» тридцатилетней давности?

— «Порше» тут ни при чем. — Берни подтащил к себе перевернутую мусорную урну и уселся на нее. Я сел рядышком. — Речь идет о застройщике, который затеял крупный проект, а банки ему возьми и откажи в кредитах. Других источников финансирования у него нет; по крайней мере я ничего не нарыл.

— Так мы говорим не о тебе?

— Я похож на застройщика?

Скошенные глазки Никсона внимательно изучили Берни.

— Ну, если тебя отмыть, причесать и обуть в приличные туфли… О человеке судят по обуви, Берни. Поражаюсь, что ты этого до сих пор не знаешь. — Он раскрыл плоскую коробочку и закинул в рот новую пластинку прессованного табака. — Значит, твой застройщик ищет, у кого бы занять деньжат?

— По моим предположениям, да. Хочу пообщаться с кредитором, кто бы он ни был.

Второй комочек табака оказался крупнее первого и пах еще резче. Я подошел к нему и нагнул голову, чтобы обнюхать, но тут что-то пихнуло меня сзади. Я обернулся и увидел Спайка. Он опять пихнул меня, отталкивая от жеваного шарика, и обнюхал его сам. Я, в свою очередь, толкнул Спайка, однако почти не сдвинул с места — он жутко тяжелый и до сих пор очень силен. Тем не менее пришла моя очередь нюхать комочек, поэтому я вновь пихнул Спайка, на этот раз посерьезней. Он обернулся ко мне, обнажил буровато-желтые зубы и зарычал. Я тоже показал зубы и зарычал.

— Эй, хватит, — лениво проговорил Никсон.

Вы только поглядите! Неужели этот пес безропотно подчиняется команде? Спайк покружил на месте и улегся в тени хозяйского тягача, выставив только седоватую морду. Зрелище меня почему-то расстроило. Я отошел от пахучего шарика.

— Побольше оранжевого на кончиках языков, — велел Никсон своему подручному. — Выразительней, черт побери! — Рабочий кивнул и добавил оранжевой краски. Никсон обратился к Берни: — Как зовут твоего застройщика?

— Дэймон Кифер.

— Не знаю такого, — пожал плечами Никсон. — И что, он занял у какого-нибудь шкуродера пятьсот кусков?

— Да, сумма примерно в этих пределах, — подтвердил Берни.

Никсон рассеянно почесал затылок. У меня тоже внезапно появился зуд за ушами, поэтому я немедленно принялся чесать голову, сначала передней лапой, потом, более основательно, задней — это всегда дает нужный результат.

— Большие деньги, — хмыкнул Никсон. — Список кредиторов укорачивается. — Он достал из нагрудного кармана огрызок карандаша, замызганный блокнот со спиральной пружиной и начал что-то записывать. — Во-первых, братья Спирелли из Модены… — Никсон лизнул карандаш; мне вдруг нестерпимо захотелось сделать то же самое. — Во-вторых, Альби Роуз. Правда, поговаривают, он намерен отойти от дел, так что, может, и не захотел связываться. Ты знаком с Альби?

— Слышал о нем.

— Был женат восемь раз!

— Вот как? Не знал.

— Все жены до одной — танцовщицы из Вегаса, трех звали Тиффани.

— В Вегас тоже тянутся кое-какие ниточки.

— Тогда попробуй поговорить с Альби, у него там бизнес.

— Ему, случайно, не принадлежит какой-нибудь кинотеатр?

— Не исключено. Альби — культурный человек.

Берни удивленно посмотрел на Никсона.

— Я бы даже сказал, интеллектуал.

— Понятно. Кто еще?

Никсон зажмурился и сморщил лицо. Некоторые люди таким образом пытаются выдавить из себя мысль; лучше бы они этого не делали.

— Есть еще Марцеллус Клэй из Саншайн-Сити. В последнее время он разнообразил сферу интересов — перевозка нелегалов, кокаин, кража документов, — но все равно в любое время готов ссудить деньгами. — Никсон открыл глаза, поморгал, сделал запись и заложил карандашный огрызок за ухо. Как бы до него дотянуться? — Пожалуй, все. — Никсон вырвал лист из блокнота и протянул его Берни.

— Не знаешь никого из русских? — спросил мой напарник.

— Не знаю и знать не хочу, — ответил Никсон. — Ну так что, подыскать для тебя старенький «порше»?

— Все будет зависеть от стоимости.

— Деньги, деньги… — вздохнул Никсон. — Понимаю, это не мое дело, но, может быть, тебе стоит поднять расценки?

Да уж, Берни, пожалуйста. Сейчас мы не берем за услуги ровным счетом ничего. Ну что это за бизнес-план?

Альби Роуз жил в огромном доме, самом большом из всех, что я видел. Дом скорее походил на дворец и был окружен высоченным забором. Широкоплечий тип с кобурой на бедре провел нас через здоровенные зеленые газоны к такому же здоровенному бассейну, рядом с которым в шезлонге лежал тучный старик в малюсеньких плавках. Его загорелая почти до черноты кожа лоснилась от крема. По цвету и форме он в точности напомнил мне индейку, которую Леда как-то передержала в духовке на День благодарения. Я постарался не смотреть на него.

— Мистер Роуз? — окликнул старика тип с кобурой.

Тот открыл глаза — недобрые и колючие; они сразу же мне не понравились.

— Ты и есть Берни Литтл? — спросил он.

Мой напарник кивнул.

Альби Роуз жестом отослал охранника. Тот обошел бассейн, встал у трамплина — наверняка зажарился в своем черном костюме. Я и сам изнывал от жары; бассейн выглядел очень заманчиво.

— Навел о тебе справки, — сказал Альби, все так же лежа на спине. — Получил интересные отзывы.

Берни снова кивнул.

— Эта псина, часом, не натренирована бросаться на людей?

— Нет, что вы.

Псина? Он обозвал меня псиной? Я переместился поближе к бассейну.

— Не люблю насилия, — сказал Альби.

— Я тоже, мистер Роуз, — сказал Берни.

— Просто Альби. «Мистер Роуз» я только для жен. А что касается насилия, иногда без него просто не обойтись, верно, Фостер?

— Да, сэр, — отозвался охранник.

— Уверен, это не наш случай, — произнес Берни.

— Садись.

Берни подтянул к себе другой шезлонг и присел на краешек.

— Если я правильно понял, вы в некотором смысле финансист, — осторожно сказал он.

— В самом прямом. Сколько тебе надо?

— Нисколько. Просто хочу разобраться в тонкостях бизнеса.

— Зачем?

— Чтобы эффективнее работать с клиентурой.

Альби внимательно посмотрел на Берни, потом сел.

— Фостер!

Фостер быстро подошел и поднял спинку шезлонга Альби, потом вернулся на свое место у трамплина. Старик провел рукой по дряблой груди и стряхнул несколько капель пота. Я учуял кислый запах, похожий на вонь перезрелого сыра, который Берни однажды принес домой. Какое-то время мой нос не улавливал ничего, кроме запаха перезрелого сыра, волнами исходящего от Альби.