Онлайн книга «Кольцо нибелунгов»
– Он посбивает всех твоих всадников! – крикнул Хагену король. Бургундов оставалось все меньше, им было уже не сдержать напор гостей. – Этот бой пора прекратить, мы запылили дам! – снова крикнул король. Над полем потешного боя и в самом деле висело желтое облако пыли. – Скажи, что достаточно, хватит забавы. Хаген тут же ударил несколько раз мечом плашмя по щиту. – Король и гости благодарят за развлечение! Бой сразу утих. Зигфрид развел своих воинов по шатрам. Сам же с королевской семьей отправился во дворец. И снова он вел лошадь Кримхильды, а слева шел его верный Грани. – Надо поторопиться! – сказал Гунтер. – Едва станет прохладно, мы начнем свадебный пир. * * * И вновь горожане кричали радостно и толкали друг друга, стараясь разглядеть молодую жену короля. Казалось бы, впереди у них целая жизнь, чтобы наглядеться на Брюнхильду. Но каждый хотел увидеть ее немедля. По бокам от молодой королевы ехали старая Ута и королевна. Так и въехали они в городские ворота. – Благодарение Господу, я дожила до тех дней, когда в нашем королевстве будет править хозяйка, – говорила дорогой Ута. – Я слишком стара и в последние годы не могла за всем уследить. А мужчины – как дети. Им лишь бы забавы да войны. Теперь все здесь – твое. У дворца они расстались. Но ненадолго. Кримхильда и Ута вернулись в свои покои. Брюнхильду сам Гунтер вел по украшенным залам дворца. Здесь все было ей незнакомо и все теперь принадлежало ей. Гунтер сам подал ей корону. В золоте ее сверкали, преображая небесный свет, бриллианты. И когда наступила прохлада, а гости, покинув шатры, стали съезжаться ко дворцу, на высоком крыльце их встречали Гунтер и Брюнхильда с бургундской сияющей короной на голове. И каждому думалось, что красивее на свете нет королевы! * * * А Зигфриду было страшно подумать о короле: не забыл ли он свою клятву? Там, на реке, когда корабли причалили к берегу, Кримхильда стояла рядом. И было самое время исполнить обещание, которое дал король, отправляясь в заморскую даль за невестой. Но Гунтер не вспомнил о клятве… Гости уже собрались, и каждый, согласно чину, сидел за столом. Только ждали Уту с Кримхильдой. Уже храбрый Фолькер приготовил свою скрипку, и розовощекий Гере забавно перебрасывался шутками с гостями. Не пристало напоминать другу о невыполненном обещании. Особенно если друг – король, а кругом гости и свита. Но Зигфрид решился, спросил: – Скажи мне, король, всегда ли ты держишь слово? Зигфрид шагнул к королю в тот момент, когда слуги внесли в золотых кувшинах воду для ополаскивания рук. – Что за странный вопрос? – беспокойно ответил король. – Не забыл ли ты клятву: в день возвращения вместе с Брюнхильдой соединить и меня со своею сестрой? – Зигфрид! – обрадованно засмеялся король. – Как вовремя ты напомнил. Зовите сюда королевну! – скомандовал он слугам. – И пусть поторопится, пусть сразу идет. Гизельхер, который стоял рядом, первым стал поздравлять Зигфрида: – Рад за вас, Зигфрид, и честно скажу, буду счастлив, если наши дома породнятся. Но его с досадой перебил Гунтер: – Надо предупредить, чтоб она не вела свою свиту! – Я сам скажу! – И Гизельхер бросился навстречу сестре. Они столкнулись на лестнице. Свита спускалась следом. – Сестра! Брат передал, чтоб ты шла одна! Взглянув на него с испугом, Кримхильда повернулась к придворным дамам: – Ступайте назад, я нужна королю одна. – И спросила шепотом: – Что случилось? – Узнаешь сама! – Гизельхер радостно улыбался. – Подойди к нам поближе, Кримхильда! – проговорил Гунтер, когда она появилась в зале, наполненном гостями. – И ты, Гизельхер, тоже. А красивое она сшила платье для нашей свадьбы, не правда ли? – И Гунтер подмигнул Зигфриду. – Скажи нам, Кримхильда, согласна ли ты стать женою доблестного витязя, имя которого я тебе назову? – Я рада выполнить любую вашу волю и стану верной женой человеку, имя которого вы назовете. – Она ответила так, как было положено по правилам. – Нет, ты скажи мне, согласна ли соединить жизнь с лучшим другом моим, с неустрашимым Зигфридом? Ей хотелось крикнуть: «Да! Да! Да! Согласна! Я только его женою стать и согласна! Больше ничьей!» Но вместо этого, опустив глаза, она лишь тихо ответила: – Да, мой брат. – Подойдите ближе, Зигфрид. Вот так, – сказал король. Ему нравилось исполнять роль отца. Ведь он сам только что был женихом. – Возьмите друг друга за руки. Теперь дайте клятву друг другу в вечной любви и заботе. Обнимитесь и поцелуйтесь. – И уже обернувшись к гостям, он громко объявил: – Сегодня мы празднуем две свадьбы вместе! Вот ваше место за пиршественным столом, напротив нас. – Почему вы печальны, душа моя? – удивился король, когда снова сел рядом с Брюнхильдой и с любовью взглянул на нее. – Вы стали владелицей новых земель и новых вассалов. Хотите, мы перестроим дворец. Что гнетет вас, скажите? – Не пойму вас, мой король. Лишь немного знакома я с вашей сестрой, но уже успела полюбить ее. Она предана вам всей душою. – Знаю. Она и мне дорога. – Но за что ей это унижение? Или у окрестных народов нет королей, или ваша сестра совершила такое, о чем лучше молчать, и за это вы наказали ее, отдав в жены слуге? – За Зигфрида! – рассмеялся Гунтер. – Да какой он слуга! – Он вассал ваш и, значит, слуга. Так унизить свою сестру! И меня вы унизили этим! Выдать замуж свою сестру за вассала! – повторила она с возмущением. – У него, я скажу вам, земель и сокровищ – дай Бог любому королю! – Но он же признался и не раз повторял мне, что он – ваш слуга! – Ах это! Это я вам как-нибудь объясню, – весело отмахнулся король. – Объясните теперь. – Теперь не могу, на нас смотрят гости. – Должна ли я думать, что вы, король, в чем-то меня обманули? – Душа моя, на нас смотрят гости. Прошу вас, улыбнитесь им так, как умеете только вы! Брюнхильда повернулась к гостям, улыбнулась им. Сказать про обман в этот вечер король не мог. Он решил рассказать об этом когда-нибудь позже, чтобы вместе с женой посмеяться над шутками молодости. – Ваша просьба исполнена, король, я улыбнулась. Вы же свою тайну мне не раскрыли. Даю слово, король, вам не будет покоя, пока я ее не узнаю! Но как, как он мог рассказать о своем обмане! О том, что не он победил ее в тех состязаньях, а Зигфрид! И Гунтер смолчал. |