Книга Полигон, страница 46 – Сергей Тюриков

– Слушаю, слушаю тебя.

– Надо встретиться, возвращайся в Пермь.

– Нет, сам приезжай в Кунгур, нам надо поговорить. Встретимся на привокзалке, у памятника Ленина.

– Ну, хорошо. Сейчас десять, к часу дня буду, – закончил разговор Дымов.

У Елены заколотилось сердце. Она задумчиво, в ступоре сидела на стуле. Голову терзали мысли: «Как он воспримет сообщение о беременности? Что скажет?»

Дымов о таких серьезных делах даже и не догадывался. У него в мыслях было только желание быстрей встретиться со своей «распрекрасной» и объясниться. В ближайшем киоске он купил самый красивый букет и выехал в Кунгур.

Елена взяла себя в руки, посмотрела на родителей, которые при их разговоре стояли напротив и молча смотрели на нее, поднялась и пошла приводить себя в порядок.

Выходной день, лето, пробки из-за машин дачников на выезде из Перми. Дымов к условленному времени опаздывал уже на сорок минут. Подъезжая к вокзалу, он еще издали увидел Елену, которая выглядела, как всегда, неотразимо и была в черном платье в мелкий белый горошек. Она стояла у памятника, нервно теребила в руках женскую сумочку и пристально всматривалась в проезжавшие машины. Дымов до того засмотрелся на нее, что как на грех непроизвольно проехал на красный свет светофора перед пешеходной зеброй. И тут вдруг, откуда ни возьмись, появился ГАИшник и жезлом показал ему остановиться. Отпираться за совершенное нарушение Дымов не стал и нетерпеливо ждал, когда на него будет составлен протокол. Когда, наконец, вся процедура была закончена, поставил машину на ближайшую автостоянку и поспешил к Елене.

Та, уже вся на нервах, прохаживалась у памятника, не зная, что и подумать.

Дымов чуть ли не бегом с букетом в руке подскочил к ней, схватил в охапку, приподнял на руках и стал кружить. Оба были рады встрече. Елена сияла от счастья и смущенно оглядывалась по сторонам.

– Вова! Отпусти, задушишь, на нас ведь смотрят, – говорила ему.

– Наплевать на всех. Что ты? Где ты? Куда пропала? – засыпал он ее вопросами.

– Да куда я могу пропасть? Работа – дом – родители, не считая тоски и ожидания.

– Вот смотрю на тебя, так за время разлуки ты стала еще краше, – восхищенно глядя на Елену, сказал Дымов.

– Да уж, скажешь тоже, наоборот, осунулась от тоски, – смущенно разрумянившись, ответила Елена. – На себя-то посмотри, прям красавец, только вот шевелюру надо бы поубавить.

– И то верно, – согласился Дымов, – я ведь в течение года несколько раз подстригался, а сейчас этот вопрос из-за всей этой суматохи упустил, извини уж. Хотя, где тут у вас цирюльня?

– Ну, это заведение у нас недалеко, рукой подать, на перроне.

– Что же, пойдем молодиться, – сказал Дымов, взял под руку Елену и потащил на перрон.

– Вот дура, – ругала себя Елена, – чего привязалась к его прическе?

Она нехотя искала поводы оттянуть их серьезный разговор, ее объяснение с Дымовым, которое все равно должно было сегодня состояться.

Действительно, на перроне, в одном здании с пончиковой, находилась парикмахерская с одноименной вывеской над входом.

– Ты подстригайся, а я похожу по магазинам, подожду тебя, – сказала Елена, подтолкнув Дымова к входным дверям.

Заведение представляло собой небольшое помещение на два мастера. У каждого было свое кресло для клиентов. Однако на рабочем месте оказалась одна парикмахер – мужской мастер, миловидная женщина, брюнетка, небольшого роста, с бейджиком на груди, на котором было написано имя «Наташа».

Дымов при входе поздоровался, и ему было предложено занять кресло.

– Как прикажете стричь? – улыбаясь, спросила мастер.

– Под жениха! – громко и уверенно ответил Дымов.

– Ой, а не поздновато ли? – критически оглядев клиента, спросила Наташа.

– Да, нет, в самый раз.

– Ну-ну, – только и произнесла парикмахер.

Мастером своего дела она оказалась классным. Кружилась вокруг Дымова, как пчелка вокруг цветка. Может, и сама вспоминала свою молодость, когда женихалась с будущим мужем. Не прошло и сорока минут, как «лохматость» на голове клиента превратилась в стильную, подобающую его возрасту прическу.

– Готово! – довольная своей работой, объявила, улыбаясь, Наташа. – С вас, жених, 150 рэ.

Дымов какое-то время смотрел на себя в зеркало. Действительно, стрижка с укладкой была классная, так красиво его раньше никто не стриг.

– Все, решено, запишите меня в свои постоянные клиенты.

Буду специально из Перми к вам на стрижку приезжать.

– Всегда буду рада помочь. Удачи и счастья Вам.

Расплатившись и попрощавшись с парикмахером, Дымов вышел на перрон, где его уже поджидала Елена.

– Ну вот, совсем другое дело, – оглядывая любимого, заключила она. – Сразу помолодел лет так на дцать.

– Так, дорогая, какие у нас планы?

– Нам надо поговорить. Пойдем куда-нибудь посидим.

– Ты в этих краях местная, веди.

Елена привела его в кафе «Дорожное», что напротив вокзала. Там, взяв в буфете по чашке кофе, они заняли отдельно стоящий свободный столик. Усевшись, молча сидели какое-то время и, державшись за руки, смотрели друг другу в глаза.

Отложив букет в сторону и опустив голову, Елена начала разговор.

– Видишь ли, Володя, за время твоего отсутствия кое-что произошло.

После этих слов улыбка с лица Дымова исчезла. Он вдруг испугался услышать от нее, что все кончено, она встретила другого и даже вышла замуж.

Та и сама была не своя. Миллион раз в голове прокручивала объяснение с ним, но тут вдруг слова потерялись, мысли запутались.

– В общем, перед твоим отъездом я узнала, что беременна. Хотела эту новость сообщить тебе по возвращении из командировки. Говоря эти слова, Елена не могла смотреть ему в глаза и «гипнотизировала» его чашку с кофе. Почему-то чувствовала себя виновной в исходе беременности.

– Фу, – Дымов незаметно тяжело вздохнул. У него отлегло от сердца, хотя услышанная новость непривычно напрягла.

– УЗИ показало, что была девочка, – продолжала Елена. У нее опять стали наворачиваться слезы.

– Но произошло ужасное… Произошел выкидыш… – после этих слов она не удержалась и зарыдала, слезы лились из ее глаз ручьем.

Дымов растерялся и не знал, как успокоить любимую. Подскочил к ней, поднял на ноги и прижал к себе.

– Успокойся, успокойся, Солнце мое, перестань плакать, – шептал он ей в ухо и платком вытирал слезы. Такую беззащитную Елену он видел в первый раз и пытался пожалеть ее как мог.

– Пойдем на воздух, – предложил он, обняв одной рукой ее за плечи и держа в другой букет.