Онлайн книга «Вернон Господи Литтл. Комедия XXI века в присутствии смерти»
|
– Привет, Вейн! – кричит издалека Леона. Она здоровается первой, по той причине, что моложе всех прочих: ей нет еще и сорока. – Что такое, Вейн? – присоединяется к ней Жоржетт Покорней. – Ты так надоела моему благоверному в участке, что он отправил тебя куда подальше? Матушка тут же цепляется за соломинку: – У Вейн обычная проверка, девочки. Давайте зайдем выпьем содовой. – И больше ничего, Дорис? – спрашивает Леона. – Ой, мамочки, – вскидывается матушка. – Кексы-то у меня сейчас вспотеют. И отклекнут! Убей меня бог капустной кочерыжкой, если в этих кексах есть хоть капля жизни: вспотеть они не смогут ни при каких раскладах. Вейн Гури прочищает горло, чтобы что-то сказать, но в этот самый миг к ней подступает Мандельбаб с видеокамерой и крокодильей улыбкой на роже. – Несколько слов в камеру, капитан? Вокруг собирается аудитория в лице Пам, Жоржетт, Леоны и Бетти. В руках у Жоржетт появляется пачка сигарет. Она устраивается надолго. Всепонимающая мина на лице Бетти сменяется выражением озабоченности. – Ты же не собираешься курить, когда тебя снимают для телевидения, а, Джордж? – Шшш, – отвечает Жоржетта. – Это не меня снимают, а вот ее. Не пудри мне мозги, Бетти. Губы у помощника шерифа Гури вытягиваются в ниточку. Она набирает полную грудь воздуха и хмуро переводит взгляд на репортера. – Во-первых, сэр, я помощник шерифа, а во-вторых, за свежей информацией вам следует обратиться к уполномоченному по связям с общественностью. – Вообще-то новости мне не нужны. Я пытаюсь вникнуть в контекст, – говорит Мандельбаб. Гури сканирует его взглядом, с ног до головы. – Тогда понятно. А вы, собственно… – Си-эн-эн, мэм, Эулалио Ледесма, к вашим услугам. – Солнечный луч высекает искру из золотого зуба у него во рту. – Мир застыл в ожидании. Гури усмехается и качает головой. – Мир довольно далек от Мученио, мистер Ледесма. – Сегодня Мученио и есть наш мир, мэм. Гури быстро переводит взгляд на Пам. Рот у Пам открыт настежь, как у младенца на рекламе фаст-фуд. В глазах горят две волшебные буквы: TV! – Твой Барри просто умрет от гордости! – говорит она. Помощник шерифа Гури оглядывает себя. – Но я же не могу сниматься прямо вот так, разве так можно? – Ты что, Вейн, с ума сошла, – нетерпеливо восклицает Пам. – Такой шанс. Да все с тобой в порядке. – Да иди ты. Гх. А что я, собственно, должна сказать, ну, в двух словах. – Расслабьтесь и во всем положитесь на меня, – говорит мистер Ледесма. Прежде чем Гури успевает хоть что-то ему возразить, он переустанавливает треногу, наводит на нее камеру и встает перед объективом. Голос у него становится вдруг насыщенным и звучным, как расплавленное дерево: – И снова мы примеряем на себя скорбные одежды – одежды, изношенные от частого употребления в быстро меняющемся мире. Сегодня добропорядочные граждане города Мученио, в центре Техаса, задаются тем же вопросом, которым задаюсь я: как нам излечить Америку? – Гх-рр. – Гури открывает рот, как будто именно она, блядь, только и знает ответ. Нет, Вейн, прижухни – он еще не кончил. – Мы начнем с передовой, с тех людей, чья роль в ситуации, сложившейся здесь после трагедии, постепенно меняется: с работников правоохранительных органов. Помощник шерифа Гури, скажите, ощущаете ли вы, как в подобных случаях изменяется отношение местных жителей к вам и вашим коллегам? – Ну, у нас это в первый раз, – отвечает Гури. Вот уж сказала, как в воду перднула. – Но вы замечаете, что к вам стали чаще обращаться за консультацией, что люди надеются не только на то, что вы исполните свой гражданский и служебный долг, но и на вашу моральную поддержку? – С точки зрения стасс-тисстики, сэр, консультантов у нас в городе больше, чем полицейских. Они не охраняют общественный порядок, а мы не даем консультаций. – Общество сталкивается с вызовом, и – что? Люди тянутся друг к другу? – Ну да, конечно, мы получили подкрепление из Лулинга, из графства Смит нам прислали собак. Даже комитет в Хьюстоне кое-какое оборудование подогнал, самопал, конечно, но лучше, чем ничего. – Вероятно, с тем, чтобы высвободить драгоценное время, которое вы можете провести теперь с теми, кто выжил… – Ледесма начинает подталкивать меня поближе к камере. У Гури аж дыхание перехватывает. – Кто выжил – выжил. А в мои обязанности, сэр, входит выяснить причину случившегося. Этот город не успокоится, пока причина всех наших нынешних проблем не будет установлена. И устранена. – Но, насколько я понимаю, дело возбуждено и закрыто? – Ничто на свете не происходит без причины, сэр. – Вы утверждаете, что местной общине придется смириться с тем, что расследование будет вестись в ее собственных границах, и, кроме того, вполне возможно, что ей придется столкнуться с рядом не слишком приятных фактов относительно ее собственной роли в этой трагедии. – Я утверждаю, что нам придется найти причину, то есть конкретного человека, из-за которого все произошло. В глазах у Ледесмы всплескивают искорки. Он дотягивается до моего плеча и выдергивает из толпы – прямо в кадр. – Неужели причиной и был вот этот молодой человек? Двойные подбородки Гури съеживаются, как улитки, когда их спрыснешь уксусом. – Гх-рр, я этого не сказала. – Тогда почему американские налогоплательщики должны оплачивать ваше личное желание посадить его под замок в первый же день после убийства, которое могло нанести ему такую психическую травму, от которой он не оправится до конца своих дней? С дальнего конца улицы начинают подтягиваться другие репортеры. На лице у Гури выступают капельки пота. – На этом съемка закончена, мистер Ледесма. – Помощник шерифа, эта земля находится в общественной собственности. Здесь даже Господь Всемогущий не сможет наложить запрет на видеосъемку. – Я только хочу сказать, что не я придумывала все эти законы. – Этот мальчик нарушил закон? – Ну, этого мы пока не знаем. – Так, значит, вы сажаете его просто на всякий случай? – Гх-р. Шерифова жена нахмурилась так, что брови сошлись чуть не на сиськах. То есть, по сути дела, чуть ниже пупа. Ледесма оценивает ее краем глаза, у этого парня явно все под контролем. Гури пытается по тихой унести ноги, но он тут же наставляет на нее камеру, как пистолет. |