Книга Солнце и снег, страница 76 – Алексей Кузьмин

- Погоди, - попросила ее Саламандра.

Она решительно стащила Сашку на пол, дала Гному хорошего пинка. Сашка лежал бледный и страшный, глаза закатились.

- Дышит? - Сергей присел, чтобы помочь Саламандре.

Та подсунула куртку Сашке под голову, профессионально вывела нижнюю челюсть. Раздался булькающий звук, и Горлум вздохнул. Пепельно-серое лицо слегка порозовело.

- Держи челюсть, - Саламандра передала заботу о дыхании Сергею. Тот сменил ее руки.

- Не получается, он опять хрипит, - сообщил он.

- Вверх выводи! - бросила Соня и тщательно осмотрела руки Горлума. На левой были следы от укола.

Соня подошла к глупо улыбающемуся Гному, посмотрела ему в глаза.

- А чего я? Он сам попросил, - икнув, заявил тот.

Соня резанула кулаком в челюсть, и нокаутировала Гнома одним ударом. Тот свалился и захрипел не хуже Сашки.

- Хватит! - Ван остановил лажу. Сев рядом с Сашкой, он нажал ему на лоб, под носом, за ухом. Сашка открыл глаза и застонал. Ван перевернул его на бок, а затем повторил всю эту процедуру с Гномом.

- Ничего делать сейчас нельзя. Завтра я буду их лечить. Сейчас надо ждать. Немного еды и вина надо оставить на завтра, - попросил он.

Ужин проходил в глубокой задумчивости.

А теперь нам пора узнать, чем все это время занимался наш старый знакомый Николай Блинов. Прошло уже немало времени с тех пор, как он стал жить у Александра Ивановича.

Николай хорошо освоился со своей новой работой. Она ему нравилась, над ним не было никаких начальников, он даже стал не так сильно уставать. Тело стало привычным к работе, в движениях появилась легкость и сноровка, а сила возросла вдвое.

Александр Иванович все больше доверял ему, честно отдавал Николаю его долю заработка. Теперь, когда помощник проявил себя с самой положительной стороны, Александр Иванович стал чаще бывать в Москве, оставляя Николая присматривать за хозяйством. Николай помог Александру Ивановичу довести до ума небольшую баньку, теперь раза два в неделю они топили там печь, мылись и парились. В этой баньке Блинов теперь и ночевал.

По вечерам Николай наслаждался покоем, чистотой вымытого тела, и чувством, которое знакомо только людям, избавившимся от смертельной опасности - Блинов радовался тому, что он просто жив. Каждый вдох чистого лесного воздуха был для него, как самое изысканное удовольствие в мире. Каждая клеточка его тела пела песню радости жизни. Но тем не менее, его положение еще не было абсолютно безопасным.

В один из дней нового года, когда страна медленно протрезвлялась после недельного запоя, Блинов завалился спать особенно рано. И дело было не в том, что он был пьян или неудачно похмелился - нет, в последнее время Николай спиртного в рот не брал, да и курить бросил, благо в кузнице дыма хватало. Просто он переутомился, работая в полном одиночестве.

Видимо, он слишком распарился, размахивая весь день молотом, а по пути из кузницы холодный ветер сумел простудить его. Николай приложил руку ко лбу:

- Похоже, заболел.

Лоб был горячим, тело потихоньку начинало трястись в ознобе. Коля собрал все одеяла, одел шерстяные носки, накрылся ватником. Сознание медленно заволакивалось горячим туманом. Николай пытался заснуть, но перед глазами стояло видение раскаленного железа, плясал огонь, в ушах по-прежнему звучал звон большого молота. Он поворочался, устраиваясь поудобнее, и не заметил, как его сознание вышло из тела в пространство сна. Но этот сон был не из обычных рядовых снов, которые мелькают перед глазами, и совершенно забываются к утру.

Николай был в пограничной форме, поверх фуражки голову прикрывал капюшон непромокаемого плаща. Его спутник глядел в стереотрубу, наведенную с вышки в сторону штормового зимнего моря.

- Дай гляну! - оттер товарища Николай.

Через стекла оптики он увидел маленького человека, вскарабкавшегося на скалистый мыс прямо над морем.

- Отметь, девять часов двадцать три минуты, неизвестный вышел на берег со стороны поселка.

Напарник лениво черкнул запись в толстый журнал. Николай вгляделся в человека внизу, и вдруг почувствовал, что сейчас произойдет что-то крайне важное, что в корне изменит всю его жизнь.

- Ну и что он делает? - напарник подошел к краю вышки и смачно плюнул вниз. Ветер унес плевок в сторону домика радистов, и попал прямо в лицо вышедшему из дверей сержанту.

- Бля, мне конец, - напарник медленно осел по стенке. Снизу донесся мат сержанта, своей громкостью способный перекрыть шум урагана.

Человек внизу что-то раскрутил над своей головой и закинул далеко в волны.

- Не может быть… - В этот момент сержант ввалился в помещение и ударом сапога угодил Николаю прямо в голову. Следующее, что он увидел, были темные волны, быстро уходящие вверх. Скорость все нарастала, тьма медленно сгущалась вокруг. Волны исчезли. Скорость погружения стабилизировалась, стала постоянной. Тусклый свет иссяк, превратившись в призрачное сияние. Снизу из мрака материализовались груды камней, быстро приблизилась черная пасть расщелины… Падение продолжалось, хотя ничто уже не менялось вокруг в кромешной мгле. Стены сузились, сжали…

- Вот и дно, - понял Николай.

В следующее мгновение он сидел в вагоне метро и грыз семечки. Свободных мест вокруг не было, и какая-то пожилая женщина с маленьким ребенком подошла к самым его коленям.

- Все равно их двое, - Николай раскусил еще пару семечек, и осекся, случайно встретившись взглядом с девочкой. Жар и ужас мгновенно подбросили его вверх.

- Садитесь, в общем… - буркнул он, уступая пожилой женщине место.

На этом месте сон снова прервался, перед глазами возник ужасно знакомый китаец, и что-то быстро заговорил, указывая на термос. Николай прекрасно видел китайца, но совершенно не слышал слов. Подбежала маленькая рассерженная женщина с волной иссиня - черных волос, выбила термос из рук китайца, попыталась дать ему хорошую оплеуху. Странно, но Николай принципиально не мог увидеть ее лица. Китаец защищался, выставляя ладони, оба что-то громко кричали, но в ушах Николая стояла полная тишина.

Также неожиданно, как и появились, двое исчезли. Николай снова стоял в вагоне метро, пожилая женщина сидела, девочка вертелась около нее.

Двери открылись, и в вагон поезда вошла молодая женщина кавказского вида с грудным ребенком на руках. Ужас Николая достиг наивысшей точки, когда он увидел эту женщину. Пожилая женщина встала и уступила место уроженке Кавказа. Та благодарно улыбнулась в ответ, бросила вокруг расслабленный взгляд. Николай понял, что этот взгляд дал ему шанс остаться живым.

Дальше картинки стали мелькать, как в калейдоскопе, и вновь на мгновение появился китаец с термосом, но Николай по-прежнему не слышал его слов.

Когда Блинов проснулся, то обнаружил, что он весь в поту. Температура спала так же неожиданно, как и поднялась.