Книга Последний дракон и другие истории, страница 7 – Эдит Несбит

Вот что он узнал и понял: каждые сутки волны и водовороты утихают ровно на пять минут. Вода отступает и открывается широкий песчаный берег. Но происходит это каждый день на пять минут раньше, чем накануне. Он это точно вычислил, потому что у него был с собой корабельный хронометр.

На восьмой день, за пять минут до отлива, Найгель приготовился. И когда волны отступили от берега, а вода в водоворотах начала стремительно уходить в гигантские клокочущие воронки, вроде того, как уходит вода в ванне, когда вынешь затычку, он налег на весла, причалил к берегу, привязал шлюпку к большому прибрежному камню, а сам забрался на высокий уступ и спрятался в глубоком гроте.

Едва он успел все это сделать, как валы снова начали оживать, подниматься и накатывать на берег, сшибаясь и пенясь. Найгель вышел из грота и увидел совсем близко на каменном утесе принцессу, прекрасную как ясный день.

Найгель подошел к ней и сказал:

— Ты, оказывается, еще красивее, чем я думал!

Она протянула к нему руки и ответила:

— А ты именно такой, каким я тебя представляла.

Он взял ее руки в свои и нежно поцеловал.

— Шлюпка у берега, — сказал он. — Подождем немного, и когда снова начнется отлив, покинем остров.

— Это невозможно, — ответила принцесса. — Меня стерегут чудовища — дракон с грифоном.

— Это еще кто такие? — удивился Найгель. — Про них мне дядя ничего не рассказывал. Ну, так я их убью.

— Глупый, — нежно сказала принцесса, как если бы она была очень-очень взрослая (а ей-то по-прежнему было восемнадцать, хоть на земле прошло немыслимо сколько лет), — как ты их убьешь? У тебя нет никакого оружия.

— Это верно, — задумался Найгель. — Ну, придумаю какой-нибудь способ. Эти твои чудовища — они спят когда-нибудь?

— Конечно, — ответила принцесса. — Грифон — тот вообще любит поспать, а дракон спит всего пять минут в сутки, засыпает мгновенно, причем сон сваливает его каждый раз на три минуты позже, чем накануне.

— А сегодня во сколько он заснул? — спросил Найгель.

— Сегодня — ровно в одиннадцать.

— Так, — задумался Найгель. — Ты умеешь решать задачи?

— Нет, — ответила принцесса. — У меня не математический склад ума.

— У меня тоже, — признался Найгель. — Но деваться некуда, надо решить эту задачку, а раз надо, значит, я ее решу. Только придется изрядно потрудиться.

— Ты начнешь трудиться, когда я уйду, — сказала принцесса. — А пока я здесь — расскажи мне о себе.

Он ей все о себе рассказал. И она ему тоже все о себе рассказала.

— Я нахожусь здесь очень долго, но сколько — не знаю, потому что не чувствую, как идет время. Вышиваю шелком цветы на свадебном платье. Грифон помогает убирать замок — у него крылья очень удобные для подметания и вытирания пыли. А дракон — вроде повара: он внутри горячий, для него поджарить, сварить, разогреть — никакой проблемы. А я, хоть и не ощущаю времени, но с недавних пор у меня появилось чувство, что скоро мое заточение кончится. Может быть, потому, что свадебное платье почти готово: осталось вышить одну маргаритку на рукаве и одну лилию на подоле.

В этот момент сверху послышалось кряхтение, пыхтение и рычание.

— Это дракон! — сказала принцесса. — Вечно он шпионит за мной. Ладно, я побегу, а ты поскорее решай задачу.

И она побежала вышивать маргаритку, оставив его наедине с математикой.

Вот какую задачу ему предстояло решить:

Если отлив происходит один раз в сутки и продолжается пять минут, причем, каждый раз он начинается на пять минут раньше, чем накануне, и если дракон спит пять минут в день, причем, засыпает каждый раз на три минуты позже, чем накануне, то в какой именно день и в какие минуты произойдет совпадение: волны стихнут, а дракон уснет?

Может быть, задачка не такая уж трудная — для тех, у кого математический склад ума. Но для бедняги Найгеля это было очень непростым делом. Он отыскал кусок мела и гладкий плоский камень, сел на землю и принялся за работу.

Он пытался решить задачу с помощью простых арифметических действий, с помощью алгебры и геометрии; с применением десятичных дробей, тригонометрических функций и логарифмов; при помощи дифференциальных и интегральных исчислений и функционального анализа; извлекал квадратные корни, возводил в кубическую степень.

Ничего не выходило! То есть какой-то ответ каждый раз получался, но все время другой, и он не знал, какой из ответов правильный.

И вот, когда у него уже ум за разум зашел, вернулась принцесса.

— Не решил еще? — удивилась она. — Между прочим там, у ворот замка, стоит каменная статуя и у нее в руке — плитка с какими-то знаками. Я на всякий случай списала — вдруг пригодится?

Она протянула ему большой глянцевый лист магнолии, на котором булавкой были нацарапаны какие-то буквы и цифры.

Найгель прочитал:

— Да это же ответ на задачу! — воскликнул Найгель. — Это означает: отлив начнется на девятый день в одиннадцать часов двадцать четыре минуты, а дракон уснет в одиннадцать двадцать семь. Все правильно! Буква «П» как раз и означает «правильно». Теперь остается только ждать.

И они стали ждать.

Каждый день принцесса приходила к Найгелю, приносила ему еду, и они разговаривали обо всем на свете, а когда принцесса уходила, они думали друг о друге, и оба были счастливы.

Наконец, наступил Тот Самый День.

— Помни, у нас всего три минуты, — сказал Найгель. — Ты уверена, что успеешь?

— Уверена, — ответила принцесса. — А ты уверен, что все рассчитал правильно? Я за тебя боюсь.

— Не бойся, любимая, — сказал он нежно. — На моей стороне две могучие силы: сила Любви и сила Математики. С ними я непобедим.

И вот, когда начался отлив и обнажилась широкая песчаная полоса, а водовороты утихли, Найгель и принцесса выбежали из грота на берег, и там, на виду у дракона, наблюдающего с высокой скалы (а грифон в это время подметал лестницу в замке), Найгель поднял принцессу на руки и поцеловал.

Дракон издал жуткий вопль и начал сползать со скалы. Какой же он был омерзительный! От старости у него выросла седая борода, такая длинная, что путалась в лапах. Весь он побелел от соленой водяной пыли. Он был похож на огромную, жирную, многоногую гусеницу с белыми перепончатыми крыльями и чешуйчатым хвостом. Когти у него были острые как штыки и длинные как самые скучные уроки.