Онлайн книга «Пчелиный волк»
|
Псих. Больной человек. Мамаякеро с банановым соком. И, к сожалению, весьма и весьма могущественный. Если не самый могущественный. Фармация, производство оружия, IT-технологии. Исследования ближнего космоса. Запонки стоимостью в небольшой город Тульской губернии. От такого надо держаться подальше. На расстояние выстрела баллистической ракеты. И в этот свой прилет Ван Холл тоже отличился. Несмотря на лето, он был в огромной медвежьей шубе и в высокой бобровой шапке на манер какого-нибудь там Зверобоя или Кожаного Чулка. Сходство с народным американским героем увеличивало длинное ружье, лежащее у Ван Холла на плече. Ван Холл поежился, затем прицелился куда-то в небо, выстрелил. Посмотрел на ружье, разочарованно плюнул и бросил его на пристань. Показался Седой. Седой был обряжен по полной. Руководитель Проекта, офисная модель № 1. Только вот волосы набриолинены. Ван Холл любил, чтобы все вокруг него одевались строго и бриолинили волосы. Даже огнеметчики-японцы и те были набриолинены, хотя я нигде никогда не видел таких японцев. Хорошо хоть, что Ван Холл не велел им перекраситься в белый цвет. Кстати, несколько слов о Седом. Седой. Седой, а половина волос (а может, даже и все) искусственные. Вываливаются. Он уже засверлил ими, честное первомайское. Зайдет беседу провести, сидит, чешет затылок, чешет, а потом выметаешь после него его гриву. Злые языки (в частности, Дрюпин) утверждают, что Седой каждый вечер вставляет себе новые волосы из синтетических платяных щеток. Вечером он их вставляет, а днем они выпадают, вечером вставляет, днем выпадают, такой вечный двигатель. Однажды я рекомендовал ему перед сном разглаживать волосы утюгом, а Седой обиделся, как ученица первого класса. Отвернулся. Тундра. Так вот, Седой остановился в пяти шагах от Ван Холла. – Мосье Седой, – сказал Ван Холл, – вы тут совсем за экологией не следите. Природа стонет. Я увлекся охотой на уток, а у тебя тут никаких уток нет! Что за «за»? – Мы… Будет исправлено в ближайшее же время. Завезем уток… Дрюпин ткнул меня локтем. Ему было не слышно. Я перевел – я отлично читаю по губам. – Говорит, что уток мало, а он хотел первым делом утку подстрелить. – Утку ему! – буркнул Дрюпин. – Он бы еще на… Дрюпин протянул паузу, и я понял, что он не знает, какой именно аппарат может быть громче экранолета Ван Холла. – Он бы еще сюда на атомной бомбе прилетел, – уже спокойнее сказал Дрюпин. – А потом еще удивлялся бы, что тут уток нет. Кстати о Дрюпине. Коли уж я взялся описывать главных действующих лиц. Дрюпин, одинокий бобик, гвоздь ему в языковую кость. Дрюпин, он похож на свина. Не на свинью, это было бы почетнее, а на свина. Чистого, круглого, с приплюснутым носом и розовым хвостом. Хороший откормленный свин. Башку бреет. Но не потому, что ему так нравится, а потому что волосенки жиденькие, если не брить, получается ухохотно. Его бритая башка очень бугриста, что тоже ухохотно. IQ у Дрюпина выше моего, а свин. Даже уши свинячьи. Розовые, прозрачные, кончики слегка внизу заламываются, так и хочется укусить. Но нельзя. Дрюпин у нас главный по изобретениям. Гений-самоучка, стихийный инженер Ползунов-Черепанов, и еще брат Райт в придачу. Его уши стоят миллионы. – А жареные утки есть? – спросил Ван Холл. – На углях чтобы, с дымком чтобы… – Фуа-гра есть… – растерянно сказал Дрюпин. – Есть утка по-пекински… – Седой, ты меня волнуешь. Какая фуа-гра, какая пекинская утка, я что, в пельменную заглянул? Я на твою фуагру с голода смотреть не буду! Я хочу дикую утку! Дикую! Собственными руками запеченную, с угольком… А, чего тебе объяснять… Ван Холл щелкнул пальцами. Японец подал ему лютню – откуда он ее выхватил, я даже и не заметил. Седой съежился. Ван Холл задумчиво повертел лютню в руках и сказал: – Ладно, дурачок, веди меня в свою берлогу. Мне докладывали, тут у вас сотрясения какие-то… – Ерунда, – улыбался Седой, – мелочи житейские. Мы с ними боремся в общем порядке. Я вам сейчас доклад сделаю по всей форме… – Сначала яичница, Седой, потом доклад. И я слышал, что не мелочи совсем. И подготовь мне этих своих… – Будут! Будут готовы! Я сейчас… – Идем уже, – Ван Холл двинулся к берегу. Роскошно двинулся, шуба тянулась за ним еще метра на два, понтово шуба тянулась, хочу себе такую. К такой шубе пойдет имя… Стоп. Хватит. На самом деле психоз какой-то. Не буду больше придумывать имена. Буду что-то другое придумывать. Надо только придумать, что можно другое придумывать, более оригинальное. Человеку ведь без придумывания никак нельзя, зацветет. – Каждое утро он проглатывает двенадцать живых золотых рыбок, – сообщил Дрюпин. – Я попробовал одну проглотить, меня два дня рвало. Три дня. – Чудлан осиновый, – сказал я. – Он микроскопических рыбок глотает, они потом плывут по венам к сердцу и врачуют его стрекательными нитями. Жизнь продлевает основательно. А ты небось, дурилка, вуалехвоста целого проглотил! Дрюпин промолчал, и я подумал, что он, наверное, на самом деле пытался проглотить вуалехвоста. Из аквариума в холле. Балда. Конечно, Дрюпин в технике сечет будь здоров, одна эта собака его роботическая чего стоит… – А есть еще голубые золотые рыбки, – продолжал я. – Они не лечат сердце, они в нем собираются, и, когда их скапливается около сотни, сердце взрывается, проклевываясь через грудную клетку. – Оставил бы лучше свои византийские байки, – буркнул Дрюпин. – Я их сам тысячу знаю. И новых не меньше. Две тысячи. Знаешь, китайцы считают Ван Холла воплощением Золотого Дракона Востока. И имя ему не Ван Холл, а Ван Хо, из рода самого Ван Мана… [14] – В прошлый раз, – я взял бинокль, – в прошлый раз этот Великий Дракон у одного десантника месячный паек выиграл. Знаешь, взял двадцать банок курицы в яблочном желе и не поморщился. Такой вот Гарун-аль-Рашид. Вдруг Ван Холл неожиданно остановился. Седой едва не наткнулся на него, чтобы не наступить на шубу, резко изменил курс и наскочил на японца. Они принялись балансировать на краю причала, но не упали, удержались. – А-а-а! – завопил Ван Холл. – А-а-а-о! Седой вздрогнул. – А-а-а! – завопил Ван Холл еще громче. Он повернулся к Седому. – Москито! – Ван Холл шагнул к руководителю Проекта. – Меня укусил москито! – Мы не виноваты, – сказал Седой. – Я предпринимал все меры, мы даже воду кипятили… – Я сейчас тебя вскипячу! – Ван Холл отобрал у своего японца огнемет и направил его на Седого. |