Онлайн книга «Пчелиный волк»
|
– Это Кипчак, сын Робера, мой оруженосец. Юный, но уже абсолютно беспощадный. Из знатного рода, между прочим, происходит. – Привет, Кипчак, сын Робера, – сказал Коровин. – Меня зовут Коровин. Эльф. Кипчак блеснул глазами. – Когда пал великий Персиваль, эльф Коровин помог Пендрагону, он дал ему Карту Мира и указал дорогу! – восторженно произнес Кипчак. – Было дело, – кивнул Коровин. – Немного не так, но было. Потом расскажу, при случае. За чашкой какавы. Память моя отягощена, не все, к беде, удерживает. Так что ты меня, Кипчак, сын Робера, пока не расспрашивай. – Слушаюсь! – одеревенело от счастья сказал Кипчак. – Из пращи-то метко пуляешь? И Коровин демократично протянул гному руку. – Метко. – Кипчак благоговейно принял рукопожатие. – А ты? – Коровин повернулся ко мне. – Не вспомнил? – Что не вспомнил? – Кто ты, что ты? – Нет, – грустно ответил я. – Ничего не вспомнил. Кроме того, что должен встретиться с Персивалем. Сам понимаешь, питание скудное, фосфора не хватает, мозги совсем плохо работают… Коровин по-братски протянул мне недоеденную оладью. – Из рыбьей муки? – спросил я. – Из обычной. Я передал оладью Кипчаку, тот не стал ее есть, спрятал в берестяной карман. Засушит до каменного состояния, сделает талисман. – Хорошие у них тут блины. – Коровин прожевал последний. – Только джаза не хватает. Пойдемте к дирижаблю, а? Или вы его уже в карты проиграли? Мы возвращались к дирижаблю, Коровин молчал. Я попросил его рассказать, что с ним произошло, но Коровин отмахнулся – сказал, что как-нибудь потом, сейчас его слишком переполняет счастье от встречи. И сразу спросил про Доминикуса: – Как там моя кошечка? Иду, а сердце кровью так и обливается. Как, думаю, без меня мой верный Доминикус будет… Кстати, как он без меня? Я представил постриженного Доминикуса и еще представил, что вряд ли Коровин порадуется такой перемене в своем любимце. – Сейчас он в добром здравии, – ответствовал я. – А давеча приболел немного… – Чем?!! – испугался Коровин. – Чем приболел? Скажи мне всю правду, как бы она ни была горька! – Э… ну… короче, приболел он кошачьей чумкой. Шерсти много выпало. Но ничего, сейчас уже все в порядке. Кипчак не отходил от него три дня, отпаивал настоем из корня имбиря. И он воскрес. Все лежал труп трупом, потом как вскочит… – Слава богу! Слава богу, что он жив. А у меня все сердце изболелось… – Это понятно, – кивнул я. – Ну так вот, дальше о моих приключениях. Брел я тут недавно по полю. Вдруг слышу свист. Ну, я подумал, что это гадские эльфы со мной решились посчитаться. Собрался уже биться до последней капли, а потом гляжу – а это дракон. – Дракон?! – удивился Кипчак. – Разве Леопольдус не был последним? – Кто? – удивился Коровин. – Леопольдус. Дракон, которого сразили Персиваль и Пендрагон. – А, Ле… Леопольд… дус. Ну, да, он был последним. Но с тех пор еще несколько завелось. Мыслительные процессы на месте не стоят, народ придумывает драконов, народу драконы нравятся. Так вот, я видел дракона. – И что тут такого? – спросил я. – Я недавно видел гоблинов. Пираний видел, говорящего кота. Еще странное что-то летает, будто с щупальцами. И что теперь? Кипчак даже забежал вперед. – Как это что?!! – Кипчак пробился сквозь хрип. – Как это что? По легенде, Леопольдус был последним драконом! А Персиваль был последним Великим Воином! И когда появится новый дракон, появится и новый рыцарь, чтобы этого дракона остановить. Появится новый Великий Воин! Он уже появился! Как, однако! Великий Воин… – Дракон был такой большой… – Коровин посмотрел в небо. – Очень большой… – Давно ему пора появиться! – рассуждал Кипчак. – Доблестный Пендрагон задыхается без правой руки! И вот теперь ему станет послабление… А может… Кипчак остановился. – А может, это дух самого Персиваля возродился в новом бойце! Кипчак даже захлебнулся. – Очень может быть, – сказал Коровин. – Но давайте поспешим к вашей лохани. А то мало ли что может случиться… – Это точно, – сказал я, и мы ускорили ход. Дирижабль скучал на своем месте. Мы забрались внутрь, Коровин бросился в объятия своего воспитанника, произошла трогательная сцена воссоединения двух любящих сердец. – Почему Дублон? – вопрошал Коровин через минуту, тыкая пальцем в голову Доминикуса. – При чем тут Дублон? – Это древняя гномская магия, – врал я. – А Дублон – это имя гномского бога, отгоняющего болезни. Вообще-то его надо было, конечно, татуировать на коже, но Кипчак сказал, что можно и выстричь. – Да… – ответил Кипчак. – Едва мы выстригли это имя на голове у кота, как кот мигом поправился. – Ты жив! – Коровин гладил своего питомца. – Ты жив, бродяжка, это главное… Я поднял якорь, и мы продолжили свое воздушное путешествие. Всю вторую половину дня Коровин храпел на кушетке Энлиля Сироткина, а Доминикус бдительно охранял его сон. Мы с Кипчаком бодрствовали тож. По очереди управляли дирижаблем, отдыхали. Я пытался высчитать, сколько дней уже здесь нахожусь, но получалось плохо, с погрешностью в три дня. Или в четыре. Кипчак сказал, что со временем тут нелады случаются. Особенно во время ураганов. Я спросил, в чем это выражается. Кипчак ответил так: – Дни пропадают. Объяснить, что это значит, Кипчак не мог. А пропадание дней меня не порадовало. Если время здесь на самом деле так непредсказуемо, то с момента моего сброса могло пройти сколько угодно дней. Проснулся Коровин. И сразу принялся ревизовать дирижабль. Ходил туда-сюда, разглядывал, бормотал под нос. – Дирижабль-дирижаблик… комфортабелен-с и прост в управлении… Кабина-кабиночка-альбиночка… Кожаное кресло, какие мы тонкие… Справа от кресла кран подкачки… Два штурвала рулей направления, штурвал набора высоты, ручка управления парусами… – Тут еще паруса есть? – Про паруса я не знал. – А как же! Этот придурок Энлиль мог управлять ветром, – пояснил Коровин. – Ветер дует, паруса раздуваются, аэростат плывет. Экономия. И вообще… – Ты, насколько я понимаю, ветром управлять не умеешь? – спросил я. – Почему же не умею? Умею. Это довольно легко… Я испугался. Вспомнил про град размером с полмандарина и испугался. – Да зачем нам ветер? – сказал я. – И так как-ниубдь… Перекатом… – Смотри. – Коровин бережно перематывал Доминикусу обрубок хвоста. – А то я могу попробовать… Раз – и полетели. |