Онлайн книга «Принцип оборотня (сборник)»
|
Он шагнул к столу, чтобы взять бутылку, и наткнулся на валяющуюся на полу «накидку». Он со злостью пнул ее, и она, легко взмыв в воздух, упала бесформенным комом прямо в камин. Схватив бутылку, Блэйн направился к сложенным кипам товаров. Он потрогал один из мешков и убедился, что в нем что-то сухое и мягкое. Затем он вылил на него содержимое бутылки и отбросил ее на середину комнаты. Из камина Блэйн совком достал горящие угли и высыпал их на смоченный виски мешок. Заплясали маленькие синеватые язычки пламени. С треском огонь начал расти и расползаться. Теперь не погаснет, подумал Блэйн. Еще пять минут – и загорится фактория. Склад превратится в ад, и пожар уже никакими силами нельзя будет остановить. Трансо сплавится и деформируется, и дорога в «Фишхук» будет закрыта. Наклонившись, он ухватил Гранта за воротник, подтащил его к двери и выволок во двор, футов за тридцать от здания. Грант застонал, попытался встать на четвереньки, но снова рухнул на землю. Блэйн оттащил его еще на десяток футов и бросил. Грант что-то пробормотал и зашевелился, но встать не смог. Блэйн вышел на дорогу и минуту постоял, приглядываясь. Окна фактории все больше озарялись красными отблесками. Блэйн отвернулся и зашагал вперед. А сейчас, сказал он себе, самое время нанести визит Финну. Скоро в городке заметят горящую факторию, начнется паника, и полиции будет не до нарушителей комендантского часа. Глава 26 На ступеньках отеля, глядя на ревущее пламя пожара всего в двух кварталах от них, толпились люди. На Блэйна внимания никто не обратил. Полиции видно не было. – Опять «гориллы» поработали, – обронил кто-то. – Не понимаю их, – поддержал его другой. – Днем они идут туда и покупают, что им надо, а ночью возвращаются и устраивают пожар. – Ума не приложу, – продолжил первый, – как «Фишхук» мирится с этим. Нельзя же просто смотреть и ничего не делать. – «Фишхуку» наплевать, – возразил ему собеседник. – Я пять лет провел в «Фишхуке». Там вообще ничего нельзя понять. Репортер, решил Блэйн. Завтра должна состояться проповедь Финна, и поэтому отель забит репортерами. Он поглядел на того, кто провел пять лет в «Фишхуке», но не узнал его. Блэйн поднялся по ступеням и вошел в пустое фойе. Чтобы никто не обратил внимания на его ободранные кулаки, он засунул руки в карманы пиджака. Отель явно был не из новых, а мебель в фойе, по всей видимости, не менялась с незапамятных времен. И вообще отель производил впечатление увядающего, старомодного заведения, кисловато попахивающего сотнями людей, которые провели недолгие часы под его крышей. Несколько человек сидели в креслах, читая газеты или просто со скучающим видом глядя в пустоту. Блэйн взглянул на часы над окошком администратора. Было одиннадцать тридцать. Блэйн прошел мимо, направляясь к лифту. – Шеп! Блэйн резко повернулся. С трудом подняв из огромного кожаного кресла грузное тело, через фойе к нему направился человек. Блэйн стоял на месте, ожидая, пока тот подойдет к нему, и все это время по спине у него бегали мурашки. Толстяк протянул ему руку. Блэйн показал ему свою, вынув ее из кармана: – Споткнулся впотьмах. – Надо бы промыть ссадину, – посоветовал толстяк. – Я как раз собирался этим заняться. – Забыл меня, что ли? Боб Коллинз, – напомнил свое имя толстяк. – Мы несколько раз встречались в «Фишхуке». В баре «Красный призрак». – Ну как же, – смущенно ответил Блэйн. – Вспомнил. А то смотрю – что-то знакомое. Как поживаешь? – Нормально. Правда, злой как черт, что меня выдернули из «Фишхука» на эту ерунду, но – такое ремесло. Газетчик должен быть ко всему готов. – Будешь писать про Финна? Коллинз утвердительно кивнул. – А ты? – А я хочу поговорить с ним. – Считай, что тебе дико повезло, если к нему прорвешься. Он в «двести десятом». А у его дверей сидит здоровенный мордоворот. – Думаю, он меня примет. Коллинз наклонил голову набок: – Я слышал, ты сбежал. Пустили такую «утку». – Все верно. – Ты неважно выглядишь, – сказал Коллинз. – Не сочти за обиду, но если тебе нужно одолжить немного денег… Блэйн рассмеялся. – Ну, может, выпьем? – Нет. Я спешу к Финну. – Ты что, теперь с ним? – Не совсем… – Слушай, Шеп, в «Фишхуке» мы с тобой считались приятелями. Скажи, что тебе известно. Хотя бы что-то. Хороший репортаж – и я опять в «Фишхуке». А это для меня – все. Блэйн отрицательно покачал головой. – Шеп, я слышал много разных сплетен. Будто бы у реки под откос полетел фургон. Будто в этом фургоне везли нечто чрезвычайно для Финна важное. Он сам заявил, что сделает перед прессой сенсационное сообщение. И что-то продемонстрирует. Говорят, это будет звездная машина. Неужто звездная машина, Шеп? Никто не знает наверняка. – Я тоже ничего не знаю. Коллинз подошел к нему поближе и, снизив голос до хрипловатого шепота, сказал: – Дело очень серьезное, Шеп. Если Финн получил то, что хотел. Он уверен, что теперь у него есть то, что поможет ему разгромить парапсихов, всех и каждого в отдельности, всю паракинетику вообще. Он ждал этого момента не один год. Не просто ждал, а делал свое дело. Подлое дело, конечно. Проповедуя повсюду ненависть. Это провокатор первого класса. Ему не хватало только этого «чего-то». Дай ему это «что-то», и он победит. А на то, как он это сделает, весь мир будет смотреть сквозь пальцы. Еще немного – и с парапсихов начнут живьем сдирать шкуры. – Не забывай, что я тоже парапсих. – И Ламберт Финн тоже. Был. – Сколько же вокруг ненависти, – устало произнес Блэйн. – Сколько презрительных ярлыков и оскорблений. Реформисты называют паранормальных людей парапсихами, а те их, в свою очередь, зовут гориллами. А таким, как ты, плевать. Тебе все равно. Сам ты охотиться на людей не пойдешь, но напишешь об этом. И размажешь человеческую кровь по газетной странице. И тебе не важно, чья это кровь, лишь бы кровь. – Господь с тобой, Шеп… – Хорошо, я скажу тебе кое-что. Можешь написать, что Финну нечего показывать и нечего сказать. Можешь написать, что он трясется от страха. Напиши, что его как следует щелкнули по носу… – Шеп, ты меня разыгрываешь! – Он не осмелится показать то, что у него есть. |