Книга Рожденная светом, страница 47 – Мария Боталова

И все это определенно интересней бизнес-анализа. Нет, к подвигам особым не стремлюсь, сражаться во имя добра — тем более, но ведь можно выбрать что- нибудь менее приключенческое и, в то же время, полезное. Более осязаемое, чем неведомая аналитика в бизнесе.

— А что по поводу баланса? Я так и не поняла, когда препод об этом упоминал.

— Ну вот, допустим, вампиры… ты, кажется, интересовалась вампирами? — Альвеир перевел на меня хитрый взгляд.

— Не совсем представляю, какие они в этом мире и как отличаются от тех, которых я по книгам из своего мира представляла… но да, интересовалась, — я беспечно пожала плечами. — Забавные такие существа.

— Кажется, они все-таки отличаются, — хмыкнул Альвеир. — Или это у вас мир такой безумный.

— Безумный! Еще как!

— Покажу тебе потом вампиров. Посмотрим… — прозвучало зловеще, но я не испугалась. Вот еще — вампиров пугаться! Тем более в обществе Альвеира. — Представь, вампиры совсем обнаглели и стали без разбору нападать на жителей империи. Не только светлые маги должны их утихомирить, но и темные в стороне не останутся. Или, например… появился у нас как-то темный властелин. Что, темных властелинов тоже любишь?

Это он, наверное, заметил, как загорелись мои глаза от восторга!

— Нуу… как тебе сказать «люблю». Просто темные мне кажутся очень интересными, но мое отношение сформировалось из… романтических книг, — я не удержалась от смешка. — Не спорю, на деле темные могут оказаться ужасными маньяками, которых нужно обходить стороной. Хотя… ты вот тоже у нас темный.

— Надо сказать «спасибо» твоему миру и тем книгам, которые ты прочитала, — с улыбкой заметил Альвеир. — У меня появился хороший шанс тебе понравиться.

— Да-да, шанс есть! — я радостно закивала, поддерживая шутку. Даже если Альвеир не только шутил. — Нас, выросших на Земле и испорченных современным кинематографом, сложно напугать ужастиками. Кстати, что там о темных властелинах?

— Забавная история случилась. Хотя бросила на отношение к иномирянам очередную тень. Появился однажды у нас человек из другого мира. Магией тьмы владел. Поступил в академию, только не в империи, а в Темных Королевствах. Десять лет отучился, закончил с отличием. А потом решил свою собственную империю создать. Сказал, что будет темным властелином и поработит весь мир.

Я аж поперхнулась.

— Серьезно? Прямо так и сказал?

— Если верить историческим документам, именно так.

— А когда этот темный властелин появился?

Ко мне закрались некоторые подозрения. Например, что темный властелин вполне может быть человеком с Земли, начитавшимся веселых фэнтези книг. А почему нет? Могущественную темную магию обрел — почему бы не заделаться в темные властелины?

— Лет триста назад.

Увы, ошибочка вышла! Если он даже и был землянином, то фэнтезийных книжек про темных властелинов не читал, ибо не было их триста лет назад.

— Но рассказал я это в качестве примера. Тогда темного властелина остановили аркахоны. Слишком уж настойчиво он пытался кусок наших земель отхватить.

— То есть темные остановили темного. А если какому-нибудь светлому фанатику взбредет в голову очистить мир от тьмы, его остановят свои же, светлые.

— Правильно. Соблюдение равновесия важнее цвета магии. Теперь моя очередь, Тайс.

— Что? Какая очередь?

К тому моменту мы сидели на скамейке на тенистой аллее, и я с удовольствием ела купленное Альвеиром мороженое. Не такое, конечно, как делают у нас. Попроще, наверное. Без всяких ароматизаторов и странных добавок, но оттого еще более вкусное, насыщенное, на пломбир похожее.

— Вопрос задавать, — как-то уж очень подозрительно улыбнулся Альвеир. — Я ответил на твои вопросы, теперь снова хочу задать свои.

— Вопрос-ответ, значит, — я прищурилась. — Ну хорошо, задавай свой вопрос.

— Расскажи еще что-нибудь о себе.

— «Что-нибудь» — понятие весьма растяжимое. Тебя интересует что-то конкретное?

По взгляду, по улыбке отчетливо читалось: «Все». И от этого стало так… необычно, волнующе. Будто ему действительно интересна любая мелочь, любая деталь. Даже если возьмусь вдруг поведать, какого цвета у меня было платье на первом утреннике в детском саду.

В то же время вот это вот «все» равносильно просьбе рассказать анекдот. В голове сразу пустота воцаряется. Наверное, именно поэтому я сказала полнейшую глупость:

— Я не люблю мандарины.

— За что ты их так? — кажется, Альвеир с трудом сохранял серьезность.

— Нуу… в детстве был неприятный случай. Сок брызнул в горло, я чуть не захлебнулась, закашлялась и сломала зуб о косточку.

Альвеир смотрел на меня, смотрел… и вдруг расхохотался! Этот гад расхохотался!

— Прости, Тайс, — выдавил мужчина сквозь смех, — ты просто так смешно выглядела, когда рассказывала.

— Ах, смешно?! Смешно?! Я тебе сейчас покажу «смешно»!

Я набросилась на Альвеира, намереваясь влепить в него остатки мороженого. Прямо в нос! Получай!

Смех сильно мешал аркахону, однако он все же сумел перехватить мою руку с мороженкой.

— Ты… я тебе о детской травме рассказала, из-за которой теперь мандаринки есть не могу, а ты… как ты можешь смеяться!

Правда, возмущения моего надолго не хватило. Пытаясь ткнуть Альвеира мороженкой, сама не удержалась от смеха и сообразить не успела, как оказалась скрученной по рукам и ногам. Видимо, чтобы не позорила у всех на виду правителя Темных Королевств. В какой-то момент осознала, что снова сижу на скамейке, только теперь — спиной прижата к Альвеиру. Обе руки, сомкнув крест-накрест, удерживает Альвеир. Причем та рука, в которой остался недоеденный рожок, как-то уж подозрительно близко к лицу Альвеира оказалась. Того и гляди — мою мороженку слопает!

— Вижу, тебе не понравилось, — с наигранной печалью в голосе заметил он.

— Что не понравилось?

— Мороженое. Если ты готова пожертвовать им, чтобы только мне отомстить.

— Понравилось! Мое мороженое, никому не отдам, — я попыталась высвободиться и заодно подальше отвести руку с мороженкой, но у меня ничего не получилось. Держал Альвеир крепко.

— А делиться тебя в детстве, значит, не научили?

— С такими бесчувственными злыднями, как ты — нет! Вот только попробуй — я все- таки измажу твой нос в мороженом! Ты подумай, что прохожие скажут?

— Я думаю, они меня не узнают.

— А что, такое возможно?

— Они просто собственным глазам не поверят. Что я, в центре города, и непонятно чем занимаюсь.

— По-моему, очень даже понятно. Сначала обсмеял меня после такой искренней и душещипательной истории, а теперь подаренной мороженки лишить пытаешься. Она, между прочим, растаяла. Из-за тебя!