Книга Боевой джинн, страница 16 – Данияр Каримов

– Сколько хочешь за бутылку?

– Два куска железа, – решил схитрить Зюзя. Старец, не торгуясь, выудил из-под полы две полоски металла с серебристым отливом – чистого, без малейшего следа ржавчины. Зюзя сглотнул: он видел перед собой целое состояние!

– Хватит?

Зюзя кивнул и протянул бутылку. Старик внимательно осмотрел покупку, подбросил ее на ладони, посмотрел на просвет. Зюзя с интересом наблюдал. На кой ляд, думал он, ему эта бутылка? И откуда у старика столько железа? Одет нежданный спаситель Зюзи был более чем скромно, да и родных, похоже, у него нет, иначе не стал бы разбрасываться драгоценностями.

Старик тем временем подцепил носком сапога лежащий в грязи булыжник, выкатил его на относительно сухое место, присел, повернувшись спиной к мальчишке. Послышался звон стекла, довольное кряхтение, шелест. Потом старик встал и подмигнул наблюдавшему за ним мальчишке. На земле у камня блестели зеленые осколки.

– Зачем?! – Зюзя в ужасе смотрел на старика. – Вы ее разбили!

– Бутылка – простое стекло, – сказал он. – Настоящая ценность – то, что внутри.

Старик показал извлеченные из бутылки бумажные листы.

– Бумага?! Да кому она нужна?

– Есть места, где из-за маленьких клочков бумаги с водяными знаками люди безжалостно убивают себе подобных, – вздохнул старик. – Но та бумага, по сути, ничего не стоит, а вот это, – аксакал потряс листками, – сокровище! Последние страницы летописи умершего мира. Но тебе, видимо, не понять – ты ведь родился после Взрыва.

Старик бережно свернул бумагу, сунул за пазуху и запахнул чапан, под которым Зюзя успел разглядеть древний и порядком выцветший разгрузочный жилет с множеством карманов. Старик перехватил взгляд мальчишки и погрозил ему пальцем. Зюзя подхватил сумку и бросился наутек.

Выскочив в поле, Зюзя перешел на шаг. Из его головы не выходил старик и его странные слова, да и сам дед был не так прост, как казался. Вон сколько у него железа, да и "разгрузка" опять-таки. Под ней наверняка и бронежилет был – как на древних воинах. Говорят, их латы выдерживали даже удар копья.

– Давненько не виделись! А, Азамат?

Зюзя вздрогнул. Погрузившись в мысли, он не заметил, как его нагнал давешний старик.

– Что ж ты сбежал? Аалы расстарался, еды принес, а тебя и след простыл. Эх ты, заморыш!

– Я не заморыш! – гордо вскинул голову Зюзя. – Я уже старатель и сам в Город хожу!

– Мне на базаре уже рассказали, – старик внимательно посмотрел на подростка. – Я тут подумал… А не нанять ли тебя проводником? Ты же сможешь провести меня в любую точку Города?

Зюзя замялся. Старик, расценив это по-своему, вынул из-под чапана сверток: – Если проведешь, получишь это. Разверни. Ну!

В руку лег тяжелый металлический нож. Несмотря на внушительный размер, оружие казалось очень удобным: рукоятка будто создана для ладони, а лезвие!.. Зюзя увидел на его плоскости искаженное отражение своего лица, и, вдруг поймав солнечный зайчик, зажмурился.

– Армейская штучка, – в голосе старика Зюзе послышалась печальная нотка. – Знаменитый кей-кей. Верная смерть врагу на расстоянии вытянутой руки. Если, конечно, правильно им пользоваться. Так как? Берешься?

Зюзя вздохнул. Получить такое оружие – мечта, но он был в Городе накануне, а часто испытывать Фортуну нельзя: тетка она переменчивая и капризная. Так, по крайней мере, учил отец.

– Сейчас не могу, – поник Зюзя. – Мне домой надо. Нужно еды купить, маме помочь…

– Так в чем проблема? – удивился старик. – Ты ж не неделю домашними делами будешь заниматься? Давай сегодня купим еды – я оплачу, а завтра пойдем? Пустишь путника на ночлег?

– Нужно спросить у матери.

– Не думаю, что откажет. Тем более, мы ее уважим. Где вы покупаете провизию? Надеюсь, нам не нужно возвращаться к твоему любимому Аалы?

– Он мне не любимый, – ощерился Зюзя.

– Это заметно, не серчай. Ты и на базаре не слишком скрывал свою неприязнь.

Мать встретила гостя встревоженным взглядом и попыталась встать с кошмы, на которой лежала, но ее сил хватило только на то, чтобы немного приподняться, опираясь на локоть.

– Мама, не бойся, – Зюзя, пропустивший аксакала в юрту, выскочил вперед, подбежал к ней и погладил по руке. – Он хороший человек. Мне помог. – Зюзя обернулся к старику. – Это моя мама. Ее зовут Динара.

– Руслан Керимович, – представился старик. – Мы познакомились с Азаматом на базаре. Хороший парень. Из него вырастет настоящий мужчина!

– Мой блат – узе мусина!

Старик повернул голову на писк и узрел перед собой маленькое и худенькое чумазое существо. На грязном личике блестели любопытные глаза.

– Ага, – кивнул старик. – А ты, наверное, младшая сестренка Азамата?

– Меня зовут Айпели.

– Айпери? Очень приятно.

Старик снял чапан. Как и предполагал Зюзя, его гость носил бронежилет, но самым удивительным было не это. Старик оказался вооружен. Зюзя увидел наплечную кобуру, из которой выглядывала массивная рукоятка какого-то оружия, и несколько торчащих в карманах разгрузки гранат.

– Сто это, дедуска? – Айпери потянулась к одной из гранат. Старик мягко отвел ее ручку.

– Это не игрушка, малышка. Дай-ка я лучше посмотрю, что с твоей мамой.

Аксакал подсел к женщине, положил руку на лоб, поглядел на детей.

– Температура. Высокая… Давно горит?

– Три дня, – ответил Зюзя.

Старик поцокал языком и обратился к мальчишке. – Принеси, пожалуйста, мой чапан.

Зюзя схватил чапан, и чуть не уронил – тот оказался на удивление тяжелым. Зюзя осторожно передал его старику и на всякий случай подсел поближе.

Чапан был таковым только внешне. Внутри он оказался хитро сшитой сумой с отделениями по бокам и на спине. Из одного из них старик вынул небольшую пластиковую коробку, и высыпал из нее в ладошку Зюзи горсть белых кругляшек и желтых шариков.

– Белые – таблетки, – объяснил аксакал. – Это лекарство. Желтые – драже – витамины. И те, и другие давать дважды в день. Сегодня можно по одной. И лучше, если она будет запивать их водой.

Таблетки (еще одно диковинное словечко из прошлого) сотворили чудо: мать заснула, впервые за последние дни глубоко и ровно дыша. Рядом, свернувшись калачиком, тихо засопела сестренка. Зюзе показалось, что горькие морщинки на лице матери, ставшие глубже в последние дни, будто немного разгладились, и он с благодарностью взглянул на старика. Но тот, похоже, не ждал признательности – он бережно разглаживал листки бумаги, извлеченные из бутылки. Зюзя заботливо укрыл мать и сестру старым лоскутным одеялом, разжег костер. Языки пламени нехотя лизнули дрова, но затем заплясали, отбрасывая блики на лица, стены юрты, котелок.