Онлайн книга «Меняя историю»
|
Кулаков немного побледнел, но на его лице не дрогнул ни один мускул. – Но, признаться, у многих, кто вас близко знал и видел в тот день, этот диагноз вызвал серьёзные сомнения, учитывая, что на сердце вы вроде никогда не жаловались. Есть подозрения, что вас просто устранили, как потенциального преемника Брежнева. Так что, наверное, вам и врачам стоит показываться почаще, и телохранителя, что ли, завести… Хотя с врачами тоже не всё просто, могут подослать и «своего», который вам что-нибудь подсыплет или вколет. В общем, моё дело предупредить, надеюсь, моя информация принесёт пользу. – Хм, спасибо, что предупредили. Учту. Между тем собравшиеся обсуждали уже что-то своё. Увидев, что мы вернулись, Машеров сказал: – Я что ещё хотел добавить, Сергей Андреевич… Всё, что вы здесь видели и слышали, здесь же должно и остаться, в этих стенах. Некоторые товарищи из собравшихся предлагали вас даже изолировать или приставить охрану, так сказать, во избежание, но я настоял, чтобы вы вели прежнюю жизнь, писали книги и сочиняли песни… – Только книжки и песни, получается, краденые, – не сдержал ухмылки Щербицкий. Захотелось ответить что-нибудь резкое, но меня опередил Машеров: – Владимир Васильевич, мы же с тобой уже обсуждали этот вопрос. – Извини, Пётр Миронович, не сдержался. – Так вот, отправляйтесь домой, делайте вид, словно ничего не случилось. Но учтите, что в любой момент можете понадобиться. И кстати, помните, вы проходили медобследование в Минске? Так вот, поздравляю, результаты анализов у вас как у двадцатилетнего. – Ого, неплохо, а ведь я и чувствую себя таким же. Глядишь, благодаря провалу во времени обрёл бессмертие. – Кто ж знает, может, и так. Только ведь и вечно жить тоже надоедает. – Не знаю, не пробовал. Но лет через пятьсот, наверное, смогу уже сделать для себя какие-то выводы… А что, если попробовать сделать из моей крови сыворотку бессмертия? – Образцы вашей крови сейчас всё ещё находятся в исследовательской лаборатории республиканского института, – сказал Машеров. – Когда я узнал о столь неординарных особенностях вашего организма, то поинтересовался, можно ли сделать как раз что-нибудь вроде сыворотки. Заведующий лабораторией, он у нас заслуженный профессор всего и вся, пообещал приложить все усилия. Они там уже, по-моему, начали ставить на мышах какие-то опыты. – Ну и хорошо, если ещё кровь понадобится – сразу говорите, не стесняйтесь. – У меня к вам ещё одна небольшая просьба, – привлёк внимание Ивашутин. – Не могли бы вы, Сергей Андреевич, с нашими людьми снова слазить в тот самый пензенский подвальчик? Специалисты не будут знать подробности вашего дела, просто возьмут пробы грунта, кладку осмотрят, в общем, проведут комплекс необходимых работ. Может, удастся что-то выяснить. – Действительно, надо было с этого и начинать, – поддержал Кулаков. «А что, здравая мысль, – подумал я, – почему бы и не скататься ещё раз в Пензу? Вдруг и в самом деле что-то обнаружится?» О своём согласии я тут же проинформировал собравшихся. – Отлично, доставку группы в Пензу и обратно даже удобнее будет организовать на самолёте. – Чартерным рейсом? – брякнул я. – Каким? Нет, у нас до такого ещё не дошло. Обычным, под видом гражданских. Когда у вас найдётся свободный денёк? – Да когда вам будет удобно, так и слетаем. У меня свободный график. Покинув театр, я сел в «Волгу» и, прежде чем повернуть ключ зажигания, задумался. Похоже, Машеров уже более-менее определился с «ближним кругом», и это настраивало на оптимистичный лад. Тем более что уровень собравшихся был близок к высшему, а возраст – разве что за исключением зачем-то приглашённого на встречу Судоплатова – позволял надеяться, что у этих ребят всё впереди. Посмотрим, что будет дальше, но в любом случае хочется верить в лучшее. …На следующее утро я обнаружил в почтовом ящике сложенную пополам открытку с изображением двух сердечек, причём с надписью на латинице «Invito a nozze». Раскрыв её, понял, что это приглашение на свадьбу Инги Чарской и Валерия Филатова: «Уважаемые Сергей Андреевич и Валентина Александровна! Разрешите пригласить вас на самый главный праздник в нашей жизни – на нашу свадьбу. Соединение любящих сердец и объединение наших судеб произойдёт 15 января 1977 года…» Читавшая вместе со мной Валя охнула: – Серёжа, мы должны идти. – Ну это само собой, отказом мы просто обидим Анатолия Авдеевича и его дочь. Только нужно подумать, что дарить. – Действительно, ведь у них, скорее всего, и так всё есть. А может, деньгами отдадим? – Думаешь, нормально будет выглядеть? – А почему нет? Наверняка не мы одни такие будем, кто деньгами отдарится. Машину в качестве подарка мы всё равно не осилим… – А вот половину машины в денежном эквиваленте вполне можем себе позволить. Особенно после того, как я получил гонорар от американского издательства. – Это сколько – половина машины? Ты вообще какую машину имеешь в виду? – Думаю, всё же «жигули». Если тысячи три подарим, не будем жлобами выглядеть? Валентина закусила нижнюю губу, похоже, три тысячи она всё ещё считала очень крупной суммой и просто так с ней расстаться не хотелось. – Валюш, деньги немалые, но и Чарский для нас сколько сделал, сама вспомни. Да и в будущем ещё не раз пригодится, я более чем уверен. – Ну и давай три тысячи подарим, бог с ними. Что мы, ещё не заработаем? Вернее, ты, ведь ты же у нас в семье главный добытчик! – А ты – хранительница очага, мать моего ребёнка, и я люблю тебя больше всего на свете. Ты Даньку уложила? Тогда пойдём, я покажу тебе кое-какие приёмы Камасутры. – Серёжка! – Я уже почти сорок лет Серёжка, хочется уже испытать в сексе новые ощущения. Пойдём, я покажу тебе точку G. – Чего?! – Так, ладно, идём наверх, тебе понравится. Или тебя на руках отнести? – А поднимешь? – Обижаешь! Я подхватил любимую и по поскрипывающей лестнице, всячески демонстрируя, что своя ноша не тянет, поднялся в спальню. …Через четыре дня рано утром я летел в Пензу в сопровождении группы Ивашутина. И тем же вечером мы вылетели с моей малой родины обратно в столицу. Не знаю уж, что там интересного нашли эксперты, но я в глубине души, спустившись в подвал, даже боялся, что процесс обратного перемещения во времени может сработать. Слишком много уже меня связывало с этой эпохой. 18 декабря я отправился на запись финала музыкального конкурса «Песня-76». На нём должна была прозвучать одна из моих композиций. Под восьмым номером в списке выступающих значилась Инга Чарская с композицией «Айсберг». Меня вместе с другими композиторами и поэтами-песенниками усадили в первый ряд. Из этой братии я узнал только Александру Пахмутову и Владимира Шаинского. Оба мелкие, метра по полтора, а Шаинский ещё постоянно улыбался своим широким ртом, демонстрируя редкие неровные зубы. Но при этом излучал позитив и вызывал неподдельную симпатию. |