Онлайн книга «Детская книга»
|
– Ну, застрелишь одного, а их там двое. Да слуги на пальбу сбегутся. – Соломка задумалась – на пару секунд, не больше. – Нет, не так надо. Давай за мной! Он послушно побежал за ней через двор, на кухню. Там Соломка цапнула со стола небольшую, но увесистую колотушку, окованную медью. – Держи-кось. Это топтуша, чем клюкву-смородину на кисель топчут. – На что она мне? – удивился он. Они уже неслись к красному крыльцу. Во дворе было темно и пусто – почти всех слуг Шуйский увел с собой. – Встанешь за дверью, на скамью. Я Ондрейку выманю, а ты лупи что есть силы по темечку. Сделаешь? – С большим удовольствием, – кровожадно пообещал Ластик, взвешивая в руке тяжелую топтушу. Выходит, прав он был. План построился сам собой. Теперь главное – ни о чем не задумываться, иначе испугаешься. С тем, чтобы не задумываться, у Ластика было все в порядке, ступор еще не прошел. Он пододвинул к двери думной каморы скамью, влез на нее, взял топтушу обеими руками, поднял повыше. – Давай! Соломка заколотила кулаком в дверь: – Ондрей Тимофеич! Посыльный к тебе! От батюшки! И встала так, чтобы Шарафудин, выйдя, повернулся к скамье спиной. На «раз» делаю вдох, на «два» луплю со всей силы, на «три» он падает, сказал себе Ластик. И очень просто. Но вышло не совсем так. Дверь открылась, однако Ондрейка не вышел – лишь высунул голову. – Где посыльный, боярышня? Ластик засомневался – бить, не бить? Тянуться было далековато, но Шарафудин завертел башкой, высматривая посыльного – того и гляди, обернется. «Раз» – глубокий вдох. «Два!» – перегнувшись, Ластик со всего размаху хряснул нехорошего человека по макушке. На счет «три» упали оба: Ондрейка носом в доски пола, Ластик со скамейки – не удержал равновесия. – Ты мой Илья-Муромец! – восхищенно прошептала Соломка, помогая ему подняться. Судя по тому, что Шарафудин лежал смирно и не шевелился, удар, действительно, получился недурен. Ластик расправил плечи, небрежно отодвинул девчонку и заглянул в щель. В нос шибануло неприятным химическим запахом, глаза защипало от дыма. Неужели эксперимент уже начался?! Так и есть… Доктор Келли стоял к двери спиной, склонившись над пламенем, и сосредоточенно двигал локтями. Шума он явно не слышал – слишком был поглощен своим занятием. Ластик хотел ринуться в комнату, но Соломка ухватила его за полу. – Погоди! Надо втащить этого, не то слуги заметят, крик подымут! Вдвоем они взяли бесчувственное тело подмышки, кое-как заволокли внутрь и закрыли дверь. А барону хоть бы что – так и не оглянулся. И тут уж Ластик ни единой секунды терять не стал. Выдернул из-за пояса пистоль, да как гаркнет: – Изыдь на сторону, песий сын! Келли так и подскочил. Развернулся, и стало видно, над чем он там колдовал: на пылающей жаровне стояла чугунная сковорода, а на сковороде – стеклянный сосуд, в котором булькала и пузырилась серебристая масса, гоняя по стенам и по лицу алхимика матовые отсветы. Ластик вскрикнул, как от боли: Райское Яблоко, стиснутое золотыми щипцами, было целиком погружено в расплавленную ртуть. Вокруг с трех сторон посверкивали зеркала, уже приготовленные для Трансмутации. На особой подставке серела кучка Тинктуры. – Нет! Нет! – замахал свободной рукой доктор и показал на песочные часы. – Осталось всего четыре минуты! Умоляю! – Вынь! Убью! – не своим голосом взревел Ластик, целя барону прямо в лоб. Тот со стоном вынул из колбы Камень. Никогда еще Ластик не видел алмаз таким – красно-бурым, зловеще переливающимся. – На стол! Застрелю! По лицу доктора катились слезы, но перечить он не посмел – наверное, по князь-ангелу было видно, что он в самом деле выстрелит. Райское Яблоко легло на стол, и – невероятно! – дубовая поверхность зачадила, алмаз начал опускаться, окруженный обугленной каймой. Две или три секунды спустя он прожег толстую столешницу насквозь, упал на пол, и доска немедленно задымилась. Боясь, что Камень прожжет и эту преграду, Ластик кинулся вперед. – Ты не сможешь его поднять, даже обмотав руку тряпкой! – предупредил барон. – Ртуть слишком сильно раскалила Яблоко. Оно остынет не раньше, чем через полчаса. Ах, какую ты совершаешь ошибку, принц! – Я больше не принц, – хрипло ответил Ластик, не сводя глаз с Камня. Слава богу, тот ушел в пол лишь до половины и остановился. – Дай мне щипцы! – Как бы не так! – Келли размахнулся, и щипцы полетели в окно. На беду, окна в думной каморе были не слюдяные, а из настоящего стекла. Раздался звон, брызнули осколки. Теперь брать Яблоко стало нечем. – Негодяй! Ластик снова наставил на доктора пистоль, да что толку? – Надо было сразу его стрелить, – сурово сказала Соломка. – Пали, пока он сызнова не напакостил. Тут стены толстые. Авось не услышат. Доктор всплеснул руками, подался назад, вжался спиной в божницу – ту самую, под которой таилась секретная ниша. – Где моя книга? – грозно спросил Ластик. – Ну! – Вот… Вот она… Возьми… Келли достал из-под плаща унибук, протянул дрожащей рукой. – Прости, прости меня… Я скверно поступил с тобой, будто лишился рассудка. Скоро алмаз остынет, и ты сможешь его забрать. Он твой, твой! – Убей его, что медлишь? – поторопила Соломка. – А я этого аспида прирежу, не ровен час очухается. Она наклонилась над оглушенным Шарафудиным, выдернула один из змеиноголовых кинжалов. – Куда бить-то? В шею? Где становая жила? Бледная, решительная, боярышня занесла клинок. |