Книга И залпы башенных орудий..., страница 38 – Валерий Большаков

— Хорошо тут у вас, — признался Вайнштейн, — тихо.

— В звездной войне тихих мест нет, — проговорил Жан-Поль.

Вайнштейн удивленно обернулся к нему.

— Я уже подал заявление Середе, — спокойно пояснил Жан-Поль. — Через БВИ ^[7] .

— Ой, какой ты молодец! — сказала Клод и кинулась обнимать брата.

— Ну, не отсиживаться же! — чуточку побравировал тот. — Ладно, хватит о страшном на ночь! Ступайте вниз, умывайтесь, а я пока соображу чего-нибудь на ужин. Да, кстати, профессор, вы бы вызвали Середу сюда, к нам! А то мотается один, не понять где. Попадется еще…

— Пожалуй, вы правы!

Профессор достал коммуникатор, четко произнес координаты и послал их в экстренном импульсе по сверхсекретному каналу.

Вечером, постанывая от удовольствия, Вайнштейн окунулся в кипень чистых, прохладных простыней, раскинул руки и ноги. В стену-окно пялилась Луна, по внешней акустике доносился шум ветра, сонное мычание да крики птиц. Хорошо!

С тихим шорохом в стену уползла дверь, и порог переступила Клод. Лунный свет красиво высветил каждую ложбинку на ее теле. Первым движением профессора была попытка прикрыться, но он таки переборол себя.

Клод прошлепала босыми ногами и легла к нему, прижалась.

— Диди… — прошептал профессор.

— Что?

— Мне восемьдесят скоро… За что мне такой подарок?

— За что? — Клод поцеловала его. — За все! Вы — бойцы! Воины! Образцы мужественности! Титаны! Витязи! Секс-символы!

— Вы преувеличиваете наши достоинства…

Клод глянула.

— Да нет, — улыбнулась она, — нисколечко!

— Ох, Диди…

Вайнштейн обнял «подарок» и погладил девушку по спине.

— Сколько, по-вашему, мне лет? — спросила Клод, устраивая голову у него на плече.

— Ну-у… — задумался Олег Иванович. — Лет двадцать… Больше? Ну, двадцать три…

— Через месяц мне стукнет пятьдесят семь!

— Не может быть!

— А что такого? Ну? — Клод уселась на Вайнштейна верхом и грозно спросила: — Совесть ваша очистилась?

— Вполне! — ответил Олег Иванович, почувствовав себя куда свободней.

— И мы можем прелюбодействовать?

Вместо ответа профессор опрокинул завизжавшую Клод на постель и стал жадно целовать. Себумы там, не себумы, но маленькое человеческое счастье он заслужил…

2

Середа проснулся часа в три ночи. Его разбудили разноцветные сполохи, дотянувшиеся в спальню из холла. Сполохи ритмично возгорались и гасли, перебегая с пола на потолок. Потом к автокровати подошел домашний кибер и тихо сказал:

— К вам пришли!

— Так… — тяжело проронил Середа. — И много… хм… посетителей?

— Четверо мужчин. Они представились работниками ПНОИ.

— Они вооружены?

— Не имею информации, — честно ответил робот. — Имею косвенные данные о наличии у пришедших мощных и компактных источников энергии. Вероятно, батарей к бластерам или скорчерам.

— Дверь выдержит?

— Входная дверь выдержит воздействие лучевого оружия в течение тридцати секунд.

Середа погладил безмятежно спящую Дану по голове, отвел прядку с ее уха и прошептал:

— Даночка, вставай…

Дана, вздохнула и сонно пробормотала:

— Уже утро?

— Вставай, девочка, за нами пришли!

— Кто? — удивилась девочка.

— Тсс! ПНОИ. Четверо стоят у двери и звонят.

— Что делают?

— Сообщают о своем приходе! — нетерпеливо пояснил Середа. — Быстро встаем и тихо одеваемся! Найди себе что-нибудь походное!

Дана протерла глаза, встала, потянулась и на цыпочках, ломающимся шагом прошла к шкафу. В дверь застучали кулаками, пару раз ударили ногой.

— Быстрее! Тут черный ход есть?

— Нету! — ответила Дана, лихорадочно натягивая короткие широкие штаны и цепляя пальцами ног легкие туфельки, больше похожие на тапочки.

— Вот гадство… — ругнулся Виктор. — Придется прорываться… Плохо.

Он достал верный бласт и передернул регулятор на импульсный режим. Дана с ужасом и восторгом посмотрела на него, и тут ее осенило.

— Дегравитаторы! — сказала она громким шепотом. — Они тут каждому модулю полагаются! Вдруг пожар или что…

Дана пробежала к еле заметной дверце на стыке двух стен — прозрачной и не очень, и открыла ее.

— Заходи скорее! — сказала она.

Середа зашел, и в ту же секунду из холла докатилось пронзительное шипение — «гости» взламывали дверь. Дана поспешно открыла прозрачный шкафчик и достала два широких увесистых пояса — словно десяток печатных книг скрепили ремнем. Середа надел свой и застегнул. Потом оба нацепили кислородные маски.

— И что теперь?

Дана сдернула пломбу с пряжки и показала на кнопку.

— Давим! — скомандовала она.

Виктор надавил и тут же испытал удивительное ощущение — вес покидал его тело. Он оттолкнулся пальцами ног и на целую секунду завис в воздухе.

— Ну, будем прыгать! — выдохнула Дана.

Девушка раскрыла люк наружу, давление сравнялось, и крышка уползла в стену. Из квартиры донеслись громкие голоса.

— Ой, мамочки! Боюсь! — пискнула Дана и стала падать в двухкилометровую пропасть. Середа шагнул следом. Падалось медленно, тяжко, выматывающе. Рядом проплывал громадный «ствол» тысячеэтажника, мелькали подсвеченные стаканы лифтовых шахт и посадочные площадки, приросшие, как грибы-тутовики.

— Осторожно! — крикнула Дана.

Середа глянул вниз. Оттуда наплывала горизонтальная галерея с подвешенными модулями.

— Отталкивайся от стены!

Виктор сгруппировался и резко оттолкнулся. Отлетел метров на десять в сторону, где его поймала Дана.

— Держи меня за руку! Держишь?

Середа нащупал ее ладошку и крепко сжал. И впервые осмотрелся. Город не спал. Полосами света тянулись проспекты, сливаясь, расходясь и перекрещиваясь. Многие дома были обсыпаны многоточиями и пунктирами освещенных окон, гигантские дуги фривеев, прокинутые по-над кварталами, гнули на себе строчки фонарей, по ним стекали высверки фар и стоп-сигналов.

И никому в этом огромном городе не было дела до двух людей, летящих вниз в объятиях дегравитаторов. Город был сам по себе.

Середа глянул под ноги. Снизу наплывал колоссальный выступ. Протянутый на триста метров вбок, он был тускло освещен цепочкой рубиновых навигационных огней.