Онлайн книга «Самвел»
|
Войско дружно прогремело: – Да будет благословен светозарный Ормузд! Слава лучезарному царю! Там своих храбрецов воодушевляла мать, а здесь – сын. Там собирались освободить пленников, а здесь – увести их в чужую страну. Борьба происходила между матерью и сыном. Мать предводительствовала самоотверженными сынами Армении. Сын предводительствовал кровожадными врагами армянской земли. Одни поднимали спасительный крест Иисуса Христа, другие – лучезарное солнце Зороастра. Религия боролась с религией, богатыри – с богатырями. Хотя Меружан был не очень высокого мнения о качествах персидских военачальников, которые, как например, полководец Карен, выдвигались скорее по признаку родовитости и сословной принадлежности, чем вследствие своих личных достоинств, все же он считал, что среди низших военачальников были действительно храбрые воины и хорошие люди. О них у Меружана имелось вполне определенное мнение. Однако главное затруднение заключалось в том, что стан был расположен на месте, скорее пригодном для временной стоянки, чем для военных действий. Конечно, это не могло повергнуть в уныние Меружана, если бы ему не угрожала иная опасность, а именно, опасность внутренняя. Это и явилось причиной того, что когда надо было вывести войско на поле битвы, он приказал сначала стать в оборону. Хайр Мардпет начал ему возражать, настаивая на необходимости произвести прямое нападение на врага и рассеять его. – Было бы большим позором, – сказал он, – если бы мы, прикрывшись щитами, терпеливо ожидали, когда враги начнут осыпать нас стрелами. Правда, они нас держат в осаде, но нам нетрудно их самих запереть осадой. Силы врага состоят главным образом из пехоты. Достаточно только приказать нашей храброй коннице выйти из стана, и она окружит их со всех сторон. – Нам нельзя выходить из стана, Хайр Мардпет! – взволнованно сказал Меружан. – Наш самый опасный враг находится как раз в центре нашего стана. – Какой враг? – А вот это множество пленных! Они немедленно нападут на нас… – А где у них оружие? – Они своими оковами разобьют головы страже. – Если они попытаются восстать, мы немедленно прикажем перебить всех. – Перебить всех? Число их не меньше наших воинов. Хайр Мардпет задумался. Меружан разъяснил свою мысль: – Перед нами две задачи: во-первых, мы должны сдерживать пленных, чтобы они не восстали против нас, а, во-вторых – драться с вновь явившимся врагом. Поэтому стать на оборону, по крайней мере в начале боя, для нас более выгодно. Хайр Мардпет остался при своем мнении, но не стал возражать. Пока в стане Меружана велись споры, князья и нахарары, прибывшие с княгиней Васпуракана, без совещаний, без размышлений, положившись на всевышнего, поцеловали руки матери Меружана, получили ее благословение и разошлись по своим отрядам. При княгине остались лишь телохранители и слуги дома Арцруни и несколько групп вооруженных хадамакертцев, не покидавших ее. Она сидела на небольшой дорожной тахте, четверо слуг держали над ее головой роскошный балдахин на четырех древках, украшенный кистями из золотых ниток с помпонами. Солнце уже жгло, и зной становился все невыносимее. Вдруг на шею княгине бросился юный Артавазд и, обняв ее, стал умолять: – Позволь и мне, матушка, идти с ними… я тоже хочу сражаться. – Успокойся, дитя мое! – ответила княгиня, нежно касаясь его позолоченного шлема. – Тебе еще рано воевать! Когда, бог даст, возмужаешь, тогда у тебя будет много случаев показать свою отвагу. На пламенных глазах юноши навернулись слезы. – Чем я хуже других? – роптал он. – Мне постоянно твердят, что я должен стать мужчиной. Но ведь я не ребенок… Я взрослый!.. Печальные глаза княгини тоже наполнились слезами. «Невинное дитя, – подумала она, – неужели и тебя терзает боль за несчастную родину, неужели и ты чувствуешь, какие злодеяния совершаются в нашей стране?..» – Будь спокоен, дитя мое! – повторила она, целуя бледное лицо неукротимого юноши, – оставайся со мной! Мы будем здесь молиться и наблюдать, как сражаются другие. Надутые от недовольства губы Артавазда задрожали. Чуть было он не выдал свою тайну: он хотел сказать, что напрасно его принимают за мальчика, ведь сын княгини, могучий полководец персидских войск, ранен его стрелою. Но он скрыл горячее возмущение своей юной души и остался с княгиней. Грустный взгляд княгини устремился к персидскому стану, где через, несколько часов должна была решиться участь тысяч пленных. У всех у них были отцы, матери и дети. Тысячи сердец должны были обрадоваться их освобождению; тысячи скорбящих должны были утешиться при их возвращении. При этой мысли добродетельная женщина почувствовала в своей душе нескончаемое блаженство и с сильно бьющимся сердцем стала ожидать окончания боя. Но в то же время ее опечаленному взору представился раненый сын. Он был болен телом и душой. Что могло его излечить? Что могло смягчить его каменное сердце и очистить его душу, зараженную персидскими пороками и заблуждениями? О причинах болезни сына у нее еще не было точных сведений. Самвел об этом пока ничего ей не сказал. Ей лишь сообщили, что во время охоты, во время сильной бури в него случайно попала стрела. Об убийстве же князя Мамиконяна она еще ничего не знала. Рядом с княгиней стоял один из ее послов, бывший в шатре Меружана. Она обратилась к нему: – Ты хорошо разглядел его, Гурген? – Как же, княгиня; наш разговор длился около часа. Я все время не спускал с него глаз. – Он сильно истощен? – Не особенно. Но был очень бледен. – Он ничего не спрашивал обо мне? – Ничего! Совсем! – А о своей жене, о детях? – Тоже ничего. – Каменная душа! – воскликнула исстрадавшаяся мать, горестно качая головой. – Он все предал забвению… От всего отрекся. Несчастная женщина снова погрузилась в грустные думы; горькие слезы струились из ее печальных глаз. Она еще раз обратилась к своему верному полководцу, спрашивая: – Почему ты не отправился, в бой, Гурген, почему остался здесь? – Я остался, чтобы с моими людьми защищать тебя, княгиня, – ответил старый полководец. – Ты думаешь, что он посмеет напасть на свою мать? – В первую очередь он постарается занять эту возвышенность и взять тебя в плен, княгиня. Даю голову на отсечение, если это не так. – Что же он выиграет, взяв меня в плен? – Многое, княгиня! Он считает тебя своим самым опасным противником. Вмешался юный Артавазд. – Если он осмелится вступить на эту возвышенность, я буду первым, который пустит в него стрелу. |