Онлайн книга «Три истории о любви и химии»
И вот как Спайк понимал свою радость – хлестать «Бэнкс» без удержу. По субботам ходил в банк Молинье, а потом к букмекерам. И так он и жил, ничего не меняя. Боб же гордился тем, что хоть и был рабочим человеком, но рабочим квалифицированным. Он хотел дать своей семье все самое лучшее. Его семья. Вот и первенец на подходе. Эта мысль согревала его, как и рюмка рома, которую он выпил вслед за пивом. – Еще по одной, Боб? – подначивает его Спайк. – Не знаю уж. Сегодня пойду в больницу. Сказали, что можно ждать в любой момент. – Глу-упости! Первенцы не торопятся, любой тебе подтвердит! – прокричал Спайк, а Тони и Клем застучали в знак одобрения пустыми кружками по столу. Но Боб все-таки встал из-за стола и вышел из бара. Он знал, что его будут обсуждать, и знал, что о нем скажут, – что он превратился в слабака, что не хотел выпить с ребятами как следует, но ему было наплевать. Ему хотелось увидеться с Мэри. На улице шел дождь – тоскливая мелкая морось. Еще было довольно рано, но уже по-зимнему темно, и Боб поднял воротник плаща, спасаясь от пронзительного ветра. Он заметил подходящий автобус «Мидленд Ред», автобус проехал совсем близко, но не остановился, несмотря на его вытянутую руку. В автобусе почти никого не было, Боб стоял на остановке, а водила все равно проехал мимо. Эта идиотская несправедливость поразила и одновременно разозлила Боба. – Сука «Мидленд Ред»! – прокричал он вслед удаляющимся, будто дразнившим его огням задних фар. Тяжело ступая, Боб поплелся пешком. Еще на подходе к больнице ему почудилось: что что-то не так. Это было как вспышка, мимолетное чувство, будто случилось что-то нехорошее. «Наверное, так кажется каждому будущему отцу», – подумалось Бобу. Но он вдруг снова ощутил явное беспокойство. Что-то было не так. Но что? На дворе двадцатый век. В наши дни ничего плохого не случается. К тому же мы ведь в Британии. Дух его перехватило, когда Боб увидел, как жена, лежа в койке, рыдает, несмотря на сильные обезболивающие. Выглядела она ужасно. – Боб… – простонала она. – Что случилось… Мэри… ты родила… с ребенком все в порядке… где он? – У вас родилась девочка, здоровая малышка, – произнесла сестра без энтузиазма и не очень убедительно. – Мне ее не показывают, Боб, мне не дают подержать мою малышку, – жалобно прорыдала Мэри. – В чем дело? – вскрикнул Боб. Перед ним появилась вторая медсестра с вытянутым, измученным лицом. Она была похожа на человека, который только что встретился с чем-то одновременно ужасным и непонятным. Ее профессионализм выглядел фальшиво, как новый фрак, надетый на бездомного бродягу. – С ребенком есть проблемы… – медленно проговорила она. Сучья привычка Замок она еще не сменила; знает, что ее ждет, если только осмелится. Я оставил себе ключ, после того как съехал из этой дыры. Ей я сказал, что мне нужна своя берлога. И так для всех будет лучше. Но я оставил себе ключи, чтобы навещать пацаненка; ежу понятно, что я его не забуду. Она слышит, как ключ поворачивается в замке, и смотрит на меня так странно, когда я вхожу. Малыш здесь, вот он выбегает из-за ее спины. Она все-таки курит прямо при нем. Две пачки в день, сука, высаживает. Сучья привычка. Сносная для парня, но унизительная для девчонки, особенно для молодой. Я свою мамашку не имею в виду. Ей и так мало радости в жизни достается, пусть себе смолит. Но для молодой бабы это блядская привычка. Надо к тому же и о здоровье думать. Я все это высказал ей, когда был тут в последний раз. И предупредил по поводу курения прямо при пацане. «О здоровье подумай, сука», – я ей сказал. Не могу даже думать об этом. – Ему нужны новые ботинки, Дейв, – говорит она. – Надо? Куплю, – говорю я. Бабок я ей больше не дам. А то купит самые дешевые, а остальное на курево потратит, сучка. Я не такой дурак. Пацан глядит на меня. – Ну как мой малыш, а? – Нормально, – отвечает он. – Нормально, – продолжаю я, – что это за «нормально»? А как насчет поцеловать своего папашку, а? Он подходит и чмокает меня своим мокрым ртом. – Хороший малыш, – говорю я и треплю его по голове. Надо прекращать эти поцелуйчики, вообще-то, он уже слишком большой для этого. А то еще вырастет слабаком от этих телячьих нежностей или, еще хуже, станет одним из этих педрил, которые тут кругом болтаются. Это же просто противоестественно. Я поворачиваюсь к ней: – Слышь, а этот педик все еще тусуется у школы, а? – Не-а, больше о нем ничего не слышала. – Если услышишь, то сразу дай мне знать. Никаких извращенцев близко к моему малышу не подпущу, правда, сынок? Помнишь, что надо сделать, если кто к тебе приставать будет в школе? – По яйцам врезать! – отвечает он. Я смеюсь и боксирую с ним в шутку. Рука у него тяжелая для такого малыша; в папашу пойдет, если Сучка его правильно воспитает и все такое. Смотрю на Сучку. Выглядит сегодня просто супер; намазалась и все такое. – Встречаешься с кем-нибудь, старушка? – спрашиваю. – В данный момент нет, – отвечает она надменно так. – Скидывай тогда свои сучьи трусики. – Дейв! Не разговаривай так при ребенке, – говорит она и указывает на пацаненка. – Да, верно, слушай, парень, вот тебе бабки, пойди купи себе конфет. А вот ключи от тачки, вот этим дверь открывают, ясно? Сейчас я выйду – поговорить надо с мамой, типа взрослый разговор. Пацан линяет с бабками, и тут она начинает мне зудить. – Не хочется, – говорит она мне. – Мне наплевать, чего тебе хочется, блин, – говорю я ей. Совсем уважения нет, вечная проблема Сучки. Она делает мне лицо, но свое дело знает и вот уже стягивает одежку и бежит в спальню. Я заваливаюсь с ней на постель и начинаю целовать ее, вылизывая эту отвратную пепельницу. Раздвигаю ей ноги – войти в нее не составляет труда, у грязной сучки между ног просто влажная губка – и начинаю трахать. Я просто хочу поскорей кончить и свалить – обратно в чертову машину. Но беда в том, что, когда я ей вставляю, мне никак не кончить… и вот – та же самая история, надо было раньше думать. Она уже с ума сходит; ведь говорила, что не хочется, сучка; она уже в экстазе совсем, а мне, бля, не кончить. НЕНАВИЖУ ПИЗДУ, ГРЯЗНУЮ СУКУ, И МНЕ НИКАК НЕ КОНЧИТЬ. Мне хочется разорвать ее вонючую пизду, сделать грязной сучке по-настоящему больно, но чем я сильнее ее трахаю, тем ей прикольнее, она наслаждается каждой секундой, грязная сука, мерзкая похотливая блядина… так не должно быть… я вижу перед глазами его – Лионси из миллуоллской команды, вижу его внутри своей головы. И я пытаюсь представить себе, как трахаю Лионси вместо нее. Та заварушка в Ротерхитском туннеле, где я первым вмазал громадному ублюдку аж три раза, а он просто стоял и смотрел, смотрел на меня, будто я маленькая игрушка какая-то. |