Книга Отечественная история IX—XIX вв., страница 72 – Александр Федулин

Истоки религиозного кризиса относятся к 1640-м гг., когда в Москве сложился кружок «ревнителей древнего благочестия», которым руководил царский духовник Стефан Вонифатьев. Среди членов кружка были и будущие непримиримые противники – Аввакум и Никон, которые критиковали произвольное сокращение церковной службы и беспорядки во время богослужения, обличали пороки духовенства, противодействовали проникновению светских начал в духовную жизнь, а также выступали за унификацию церковных обрядов и исправление церковных книг. Помимо исправления обрядов и книг в сфере социального христианства ревнители проводили устные проповеди, закрывали кабаки, устраивали богадельни и приюты для сирот. Особенно остро стоял вопрос о многогласии (одновременных службах разным святым и разным праздникам) в российских церквях. В итоге их стараний восторжествовало единогласие.

Противоречия среди ревнителей возникли при выборе образцов для исправления церковных книг: Аввакум стоял за древнерусские рукописи, а Никон – за греческие оригиналы. Спор вылился в вопрос о том, появился ли русский православный обряд (двуперстие, осьмиконечный крест, богослужение на семи просфорах, сугубая аллилуйя, хождение по солнцу при свершении обрядов) в результате искажения переписчиками богослужебных книг или нет? Е.Е. Голубинский доказал, что русские вовсе не исказили обряд и что в Киеве при князе Владимире крестились также двумя перстами. Дело в том, что в эпоху христианизации Руси в Византии пользовались двумя уставами (Иерусалимским и Студийским), которые противоречили друг другу в обрядовом отношении. Если у греков и других православных народов (в том числе у малороссов) возобладал второй устав, то восточные славяне приняли первый. Поэтому в 1551 г. при Киприане Стоглавый собор принудил псковичей вернуться от троеперстия к двуперстию.

Но к середине XVII в. обстоятельства изменились и перед страной стал выбор: изоляционизм пути Аввакума, создание теократической империи по версии Никона или вхождение в «концерт» европейских держав с неизбежным подчинением церкви государству? Присоединение Украины делало проблему выбора еще актуальнее, ибо приходилось думать о единообразии церковного обряда. «Древнее благочестие» могло стать основой для узкого московского национализма и не соответствовало идеалу «Москва – третий Рим». Поэтому царь и патриарх, оба стремясь к росту и расширению своей власти, ориентировались на вселенское православие, для которого православие разных народов было не более чем допустимыми вариациями, а не заблуждениями, как это понимали ревнители.

Появившиеся в Москве еще до присоединения Украины при патриархе Иосифе киевские монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий стали настаивать на исправлении церковной службы и книг. Епифаний смог убедить ставшего в 1652 г. патриархом Никона в необходимости исправления церковных книг, и в Великий пост 1653 г. Никон в меморандуме предписал пастве принять троеперстие. Кроме этого церковная реформа сводилась к изменению написания слова Иисус на Исус, произнесению «аллилуйя» не дважды, а трижды и т.п. Церковный собор 1656 г. подтвердил все эти обрядовые новшества.

Реформа русской православной церкви 60-х гг. XVII в. и последовавший далее церковный раскол дали жизнь такому сложному и противоречивому явлению, как русское старообрядчество. Расколотой оказалась не только церковь, но и общество, государство и даже культура. За трехсотлетнюю историю своего существования старообрядчество проникло в самые отдаленные уголки Российской империи и разделилось на множество вероучений, зачастую противоречащих друг другу.

Очень часто основной причиной церковного раскола середины XVII в. называют разногласия между церковными иерархами по поводу богослужебных книг и обрядов. Событиям, связанным с церковной реформой Никона, традиционно придается большое значение. Как отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов вызвали «смятение умов в русском обществе». Эта точка зрения, сформулированная в XIX в., была принята практически всеми историками.

Но подобная реформа не могла вызвать столь глубокого кризиса в обществе. Исправление книг было не более как поводом к конфликту. Чтобы понять, могло ли изменение обрядов быть причиной раскола, необходимо рассмотреть, какое значение имеет обрядность для верующих православных. Христианская жизнь на Руси носила церковно-обрядовый характер, а не догматический, как в Византии. Монголо-татарское нашествие, феодальная раздробленность привели к тому, что в различных местах стали различаться и обряды. Первоначально на это не обращали внимания, так как большая часть населения (а не только священники) знала основные догмы христианства. Но постепенно это знание стало утрачиваться, и народ стал смотреть на обряды, как на догмы, основу веры. Таким образом, различия в обрядах стали иметь большое значение, а христианская жизнь стала носить «мертво-обрядовый характер».

С другой стороны, американский историк Георг Михельс и российский исследователь С.В. Лобачев, проанализировав ранние источники старообрядчества, пришли к выводу, что церковная реформа не вызвала широкого протеста в народной среде и что русское общество в массе своей осталось равнодушным к изменениям в богослужениях и правке книг. Против Никона выступала только небольшая группа лиц, не пользовавшаяся особой популярностью среди современников. Изначально столкновение патриарха с ревнителями благочестия не было связано с проводимой им церковной реформой, которая началась уже после того, как противники Никона оказались в опале. Статьи о крестном знамении и о поклонах были опущены уже в издании Псалтири 1649 г., но это не вызвало протеста ревнителей старины. Также как не вызвало протеста и издание следующей Псалтири в 1653 г.

Разногласия между патриархом и ревнителями старины (Иван Неронов, Аввакум Петров, костромской протопоп Даниил, муромский протопоп Логгин и др.) возникли вскоре после прихода Никона к власти. Новый глава церкви получил от царя широкие полномочия: все важнейшие решения, касавшиеся церковных вопросов, стали приниматься по прямому указанию патриарха. Первый конфликт произошел уже на Церковном соборе в июле 1653 г. в Москве, где Неронов выступил в защиту протопопа Логгина, арестованного по приказу воеводы Игнатия Бестужева. Никон на Соборе заявил, что он «плюет на царскую помощь», о чем Неронов донес Стефану Вонифатьеву. Но когда Неронов обвинил патриарха в злоупотреблении властью, то главные свидетели – митрополит Иона и протопоп Ермил – отказались от своих слов. В середине июля 1653 г. Неронов был арестован и заключен в монастырь, а челобитная братии Казанского собора была передана царем патриарху. Были также арестованы Аввакум и Даниил. Первый в сентябре 1653 г. был сослан в Сибирь, откуда вернулся только весной 1664 г., а 29 августа 1664 г. отправлен в новую ссылку в Мезень. Протопоп Логгин 1 сентября 1653 г. был острижен и сослан в Муром. Таким образом, в августе – сентябре 1653 г. Никон расправился с ревнителями не из-за противодействия реформе, а за проповеди, вносившие смуту в умы прихожан. Дозволенные при патриархе Иосифе, эти проповеди были запрещены, а все попытки проповедовать самовольно сурово наказывались. Поэтому протест против нововведений первоначально исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.