Книга Небеса любви, страница 42 – Кэтрин Кингсли

– Не я в этом виноват, – бросил в ответ Жан-Жак. – Так было задолго до того, как я сюда приехал.

– А если я найду способ заставить вашу лозу давать урожай, то многие обогатятся. И тогда отношение к вам будет уже совсем другое. Вы со мной согласны?

Жан-Жак в недоумении заморгал. С ним никто прежде не говорил в таком тоне, если не считать отчима и падре Меллита, от которых он сбежал при первой же возможности и очень этому радовался. И что-то странное было в этом человеке… Наружность он имел приятную, не кричал, не вращал глазами, говорил же очень спокойно, – но почему-то у Жан-Жака было ощущение, что он стоял один на поле боя, а на него наступала целая неприятельская армия. Этот Паскаль Ламартин, как видно, не испытывал ни малейшего уважения к титулам, как, впрочем, и к богатству.

Взяв себя в руки – он не позволит какому-то простолюдину запугать его! – Жан-Жак с надменным видом проговорил:

– Хорошо, осмотрите виноградники. И если посчитаете, что сможете что-то сделать, беритесь за дело. У меня все равно нет никого, кто мог бы этим заняться. Но предупреждаю: я смогу платить вам лишь жалкие крохи.

– Я готов подписать договор, по которому вы сейчас будете платить мне самое скромное жалование. Но если урожай окажется таким, на какой я надеюсь, то я захочу получить небольшую долю прибыли. Скажем, пятнадцать процентов. Это, как я рассчитываю, устроит и вас. Если же мои усилия не принесут плодов, то дополнительная плата мне не нужна.

– Надеюсь, вы не рассчитываете жить здесь, в замке, – сказал Жан-Жак, нервно вращая в руке бокал.

– Нет. Я предпочел бы жить в любом другом месте, хотя оно должно находиться рядом с виноградниками. Если у вас есть какой-нибудь дом для сдачи в аренду, который в настоящий момент пустует, я был бы вам очень благодарен. Нам с женой не надо особых удобств.

– То есть вы хотите сказать, что сами не хотите жить в замке? – удивился Жан-Жак.

– Не думаю, что это было бы мудрое решение.

Жан-Жак не мог поверить в такую удачу. Расплывшись в улыбке, он сообщил:

– Неподалеку отсюда есть коттедж. Он находится у подножья холма, перед въездом в городок. Поезжайте по той узкой дороге, что ведет направо. Вы не сможете не заметить этот дом. С западной стороны к нему пристроен амбар, а на южной стороне разбит то ли сад, то ли огород. Домик невелик, и он не в самом лучшем состоянии. И я не знаю, сколько мебели…

– Мы справимся.

– Вы – возможно. Но как же Лили?…

– Ваша сестра будет жить там, где живу я.

Жан-Жак усмехнулся.

– А… укрощаем строптивую? Понятно. Желаю удачи. Многие пытались до вас, но никому это не удавалось. И меньше всего – ее отцу и его сообщнику.

Глаза Паскаля сверкнули гневом.

– Я не имею с ними ничего общего! И прошу вас не отзываться о моей жене столь неуважительно. Вы же сами заметили, что дома с ней обращались не лучшим образом…

Жан-Жак пожал плечами. «Почему же этот Паскаль Ламартин так на меня действует?» – спрашивал он себя.

– Да, вы правы, месье. Поверьте, я не имел в виду ничего дурного.

– Рад это слышать. Я встречусь с вами завтра утром, после того, как осмотрю виноградники. Десять часов вас устроит?

– Десять?… – переспросил Жан-Жак, для которого утро обычно начиналось не раньше полудня. – Да, я смогу принять вас в десять.

– Вот и хорошо. Тогда до встречи. – Паскаль протянул герцогу руку.

– Я… Э… Все это так неожиданно… – пробормотал Жан-Жак, пожимая руку гостя.

– Да, я вас понимаю. Скажите, кто-нибудь может рассказать мне о виноградниках? О том, какими они были в прошлом…

– Полагаю, месье Жамард, – ответил герцог. – Только хочу вас сразу предупредить: вы услышите одни лишь нелепые легенды. Всякую чушь о наследниках и о том, что земля так и не оправилась от горя…

– Ваша сестра мне ничего подобного не рассказывала, – нахмурившись, заметил Паскаль.

– Не рассказывала, потому что все это – вздор, в который она не верит. Так же, как и я. Здешние крестьяне думают, что виноградники не дают урожай все эти годы, потому что наследник покинул свои земли. И они считают, что земля не оправится, покуда наследник не вернется. Что тут скажешь? Наследник-то вернулся, а люди по-прежнему недовольны. Я не знаю, какого дьявола они от меня ждут! Я что, волшебник? Они думают, я взмахну волшебной палочкой – и все будут процветать?! – Жан-Жак поморщился и сокрушенно покачал головой. – Ленивое дурачье – вот кто они такие. А если вы меня спросите, то я скажу, как было дело… Эпидемия тифа, свирепствовавшая в этих местах, выкосила всех толковых людей, за лозой стало некому ухаживать, и она начала чахнуть. Вот вам и объяснение…

– Эпидемия тифа? А после этой трагедии были заболевшие?

– Насколько мне известно – нет. Но я живу здесь только три года, и мне никто ничего не рассказывает. Впрочем, не думаю, что тут свирепствует тиф. А почему вас это интересует?

– Так, просто стало интересно… Иногда одно связано с другим, хотя на первый взгляд так не кажется.

– О чем это вы?… О суевериях?

– Нет, не об этом. Но знаете… Когда людьми овладевает отчаяние, рождаются суеверия. Это же самое относится и к земле. Очень часто здоровье людей зависит от здоровья земли – и наоборот. – Паскаль пожал плечами. – Но сейчас не время об этом говорить. Скоро стемнеет, а нам надо устраиваться на ночлег. У вас есть лишние свечи, немного хлеба, сыра или, возможно, холодного мяса, что мы могли бы взять с собой? Да… и еще постельное белье. Одеяла тоже нам пригодились бы.

– Да-да, конечно. Мой слуга соберет для вас все необходимое и привезет на место. Если я правильно помню, в амбаре должны быть дрова. – Жан-Жак не заглядывал в эту хижину уже три года, но был уверен, что дрова все еще там.

– Я поищу, – сказал Паскаль. – Спасибо. – С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Герцог же с облегчением вздохнул. С сестрой он бы еще мог кое-как ужиться (особенно в том случае, если бы она взяла на себя все расходы по своему – да и его, Жан-Жака, – содержанию), но Паскаль Ламартин… Рядом с этим человеком Жан-Жак чувствовал себя крайне неуютно. Этот простолюдин отдавал приказы с таким видом, словно делал это всю жизнь. Конечно, ему, Жан-Жаку, это не нравилось. Но, увы, в его положении лучше не спорить. Более того, он должен быть благодарен сестре за то, что привезла к нему садовника. Герцог также понимал, что должен был испытывать чувство вины из-за того, что его сестра вышла за садовника. Ведь она сделала это, пытаясь хоть как-то помочь своему беспечному брату. Какая невероятная – хотя и глупая – жертва! Впрочем, Лили всегда была ему предана…

И еще Жан-Жаку было стыдно из-за того, что он вынудил сестру жить в крестьянском доме. Но ему не хотелось, чтобы Ламартин поселился в замке, а больше поселить их было некуда. «Может, Лили это даже пойдет на пользу», – успокаивал себя Жан-Жак.